Анна Политковская интервьюирует Юрия Щекочихина о расследовательской журналистике
Анна Политковская, начинавшая свою карьеру как обозреватель СМИ, берет интервью у Юрия Щекочихина, к этому времени ставшего уже известным расследователем «Литературной газеты».
Фрагмент из «Общей газеты» от 9 сентября 1994 года. Архив EastView.
В это же время журналист Дмитрий Быков объявляет о том, что «навеки прощается с журналистским расследованием», потому что «жанр исчерпал себя».[note]Быков, Дмитрий. «Карл, Клара и пресса». «Общая газета», 16 сентября 1994.[/note] «Дело не в том, что новая власть за материалы о коррупции тоже по головке не погладит, — объясняет он свое решение. — Дело даже не в том, что, разоблачая коррупцию в ее верхних эшелонах, журналист невольно играет на руку тем, кто честно и без всякой коррупции перевешает полстраны. Все это факторы немаловажные, но главный — другой: неинтересно. Мы уже знаем, что нет такого Карла, который бы не крал у Клары кораллов и не лишался бы взамен кларнета. Сегодня нельзя ни нажить капитал, ни удержаться у власти, придерживаясь исключительно морального кодекса строителя коммунизма. Закон устарел, да и в молодости был абсурден. Не преступать его на каждом шагу — значит уйти в монастырь: других способов здесь и сейчас не существует. <…> Лично мне куда проще признать несовершенство человеческой природы, чем в очередной раз сличать накладные или по крупице собирать компромат на новых отцов народа. Хватит. Пусть воруют, если хотят. Придут другие — украдут больше и незаметнее. <…> Те из нас, кто хочет легкого хлеба, пусть пишут о тусовках и о житейских историях, которые придумываются с похмелья в отделе морали и права. Те же, кому дорог свой читатель, пусть пытаются понять его состояние и ведут с ним диалог скорее психоаналитический, нежели политический: Карл и Клара одним миром мазаны».
Впрочем, трудности на пути расследований не останавливают другого журналиста — Артема Боровика, главного редактора газеты и телепрограммы «Совершенно секретно». В интервью той же «Общей газете» он говорит о том, что его телекомпания расширяется и набирает корреспондентов. «Мы планируем расследования некоторых сегодняшних ситуаций, но на это нужно значительно больше сил и значительно больше денег, — говорит он. — Раньше, когда мы сами добывали и продавали рекламу, мы, в общем жили прилично. Теперь реклама централизована, РТВ покупает наши программы, и, конечно, за меньшие деньги, чем те, что мы получали на рекламе. Небольшие независимые телекомпании это нововведение больно ударило по карману и в определенной степени по качеству передач. Ведь мы все больше обрастаем людьми, которые помогают с архивами, документами, с информацией. Все это стоит денег, и очень значительных. Скажем, в американской программе ’60 минут’ один телесюжет-расследование может стоить до 100 тысяч долларов. Расследование — очень дорогое и опасное удовольствие. Если раньше за то, что ты задевал ту или иную организацию, тебя могли снять с работы с волчьим билетом, то сейчас просто убивают. И никогда не узнаешь, кто. Милиция боится. Обратиться к ней за защитой — это точная утечка информации. И возникает вопрос: когда было безопаснее заниматься расследованиями — при диктатуре или при демократии? Выясняется — при диктатуре. Все сегодняшние расследования так или иначе связаны с финансами, а значит, с финансовыми группами, а значит, с той или иной мафиозной структурой. В Штатах командировка на войну оплачивается куда выше, чем командировка на Майами. А расследование сегодня — это командировка на войну. В тех же ’60 минутах’ корреспондент получает 5 миллионов долларов в год. И если он идет на риск, то идет сознательно. Наши же корреспонденты работают в значительной степени на энтузиазме, причем в обстановке неизмеримо более опасной, чем в Америке».[note]Петровская, Ирина. «Артем Боровик: ‘Расследование — дело дорогое и опасное'». «Общая газета», 23 сентября 1994.[/note]