Глеб Павловский: СМИ сплачиваются в общенациональный механизм глушения альтернативных мнений
Его статья «Арьергардные бои четвертой власти» опубликована в «Независимой газете».
Статья Глеба Павловского, опубликованная в «Независимой газете».
Статья посвящена критике российских СМИ в отношении войны в Чечне, Павловский разбирает их риторику. «Российские СМИ, приняв в качестве официальной метки для всех недудаевских, неисламистских сил Чечни термин ‘промосковские’ (а некоторые договорились до ‘коллаборационистов’), отстраняют от урегулирования половину своих сограждан в Чечне, которые живут и далее намерены жить не по закону шариата и не грабежом, а по Конституции РФ. <…> В связи с хасавюртовскими соглашениями в ‘Известиях’ появилась обязательная, как ‘Отче наш’, фраза о ‘цинизме федералов’. ‘Циничны’ ли федералы (забудем на время, что федералы – это мы сами и есть)? <…> Я не понимаю, почему зритель второго российского канала обязан выслушивать – без комментариев! – гуманные заверения лидера какой-то ‘партии независимости’ в том, что сотрудники правительства Завгаева ‘могут работать до справедливого суда над пособниками и убийцами’ (имеются в виду российская армия и ее союзники в Чечне) – и диктор этого не разъясняет! Ему не пришло в голову закавычить наглую угрозу должностным лицам РФ, поэтому то, что могло бы быть нейтрально информирующей цитатой, протранслированное от имени официального канала на всю страну превращается в паническое капитулянтство, смысл которого спасайся, кто может! <…> Обязаны ли и русские налогоплательщики к самоотречению ради единства народа Ичкерии? Достаточно ли увлекает эта цель жителей Ставрополья, чтобы, изгнав из Совета Федерации ‘коллаборационистов’, профинансировать ударную исламскую пятилетку из своих зарплат? <…> В течение войны журналистская корпорация с плохо скрываемым сочувствием относилась к противнику, транслируя его пропаганду как ‘неприукрашенную правду о войне’. Вследствие этого в российских СМИ возникла устойчивая практика самоотождествления с точкой зрения ‘национально-освободительного Сопротивления народа Ичкерии’».[note]Павловский, Глеб. «Арьергардные бои четвертой власти». «Независимая газета», 10 сентября 1996.[/note]
Павловский пишет о том, что «на территории России легализован анклав, экономика и управление которым основаны на трех главных элементах: 1) дозированные убийства нужных людей в нужное время (вместо непрофессионального ‘коверного’ умерщвления населения, продемонстрированного российской армией в Чечне); 2) выкачивание денег из федерального бюджета, с запиткой ими финансов ‘Ичкерия Инк.’, при случае – грабеж; 3) действенные активные операции в центральных российских СМИ – самых податливых и самых невнимательных в Евразии (российский ‘информационный генералитет’ по даровитости сравним с военным). Этот-то механизм признан ‘субъектом силы’ (что бесспорно) и вот-вот будет взят на бюджет России. Он готов к деловым операциям в российской экономике и гарантировать свои интересы будет единственным известным ему способом: убивая всех, кто мешает. Надо бы обсудить неслыханные последствия этого для российской политики, бизнеса, бюджета, безопасности каждого человека в стране. Но пресса занята пацифистским сыском в армии и верхах. Что мешает плохому танцору? Вот-вот. И плохому журналисту всегда мешают силовики».
26 сентября «Независимая» публикует ответ на статью Павловского, подготовленный доктором исторических наук, бывшим сотрудником посольства СССР в Камбодже, Марокко, Франции, бывшим генконсулом СССР в Милане и первым послом РФ в Армении Владимиром Ступишиным. «Написано хлестко, — отмечает он, — но настораживает то, что мишенью стали не вообще профнепригодные борзописцы, а те, кто, по мнению Глеба Павловского, ‘не так’ пишет о наших доблестных генералах, заслуживающих, оказывается, сочувствия, когда они ‘в силу служебного долга и присяги’ штурмуют захватчика, ‘хотя бы и с ненужными жертвами’. Враг – циничный убийца, а когда ‘ненужные жертвы’ приносит ‘свой’, ‘наш’, — он не циничный убийца, а чуть ли не герой. Оставим это на совести борца с ‘обозным пацифизмом’».
Дальше автор посвящает весь текст критике одного пассажа Павловского, так как «насчет профнепригодности стоит поговорить в прямой связи с тем, как аргументирует свою позицию сам г-н Павловский». «При этом я ограничусь одним примером, разбор которого имеет и чисто просветительский характер, — оговаривается он, — ибо любителей ссылаться на историю при явном нежелании хотя бы в энциклопедию заглянуть у нас пруд пруди». Ступишина привлекает такой пассаж Павловского: «Де Голль пришел к власти в 1957 году на волне национального патриотизма, с мандатом армии – давить алжирцев, и давил их шесть лет (очень негуманно давил), пока в 1963-м не отпустил восвояси. Отпустил не раньше, чем понял, как именно Франция сможет существовать без Алжира — и остаться Францией». «Здесь что ни строчка, то перл, — замечает он. — Начнем с общеизвестного факта, что де Голль не пришел, а вернулся к власти (в первый раз он был главой французского правительства в 1944-1946 гг.), и не в 1957-м, а в 1958 году, — пишет он. — С его возвращением появилась и ныне действующая Конституция Пятой Республики. Пойдем дальше. Не уверен, бывает ли в природе не ‘национальный патриотизм’, но отрицать не буду, что довольно сильным толчком к путчу генералов и полковников в Алжире 13 мая 1958 г. послужила позиция армии, которой действительно хотелось подавить национально-освободительное движение алжирского народа, но никак не получалось. Впрочем, хотелось этого не только армии, но и значительной части французского истеблишмента в Алжире. Этот путч сыграл свою роль в том, что французский правящий класс обратился к де Голлю и призвал его ‘на царство’. Только вот пришел он сначала в Матиньон, а в декабре 1958 г. — в Елисейский дворец совсем не ‘с мандатом армии давить алжирцев’. Генералы, конечно, не прочь были его именно на это уполномочить. Только вся загвоздка была в том, что сам он этого отнюдь не желал. И уже 19 мая, то есть буквально через шесть дней после путча военных в Алжире, де Голль публично заявил: ‘Я — одинокий человек, который не смешивает себя ни с одной партией, ни с одной организацией… Я — человек, который не принадлежит никому и принадлежит всем’. <…> Что же касается конкретной ситуации, связанной с Алжиром, то и тут все было совсем не так примитивно, как представляется г-ну Павловскому. Де Голль, конечно, сначала не хотел расставаться с алжирскими департаментами Франции и с примыкавшей к ним Сахарой, где нашли нефть и где располагался полигон для испытаний французского ядерного оружия, которым генерал-президент очень дорожил. Но он был далек от тупого упрямства многих его сограждан. Поэтому де Голль с самого начала попытался не ‘давить алжирцев’, как утверждает г-н Павловский, а предложить им мирный вариант. <…> 10 июля [1960 года] де Голль недвусмысленно подчеркивает: ‘Это будет, разумеется, алжирский Алжир’. 4 ноября он подтверждает, что в алжирском Алжире ответственность за все и на всех уровнях будет передана алжирцам. 20 декабря он признает, что будущий Алжир мыслим лишь как ‘государство со своим собственным правительством, учреждениями и законами’. 31 декабря 1960 года: ‘Мы хотим, чтобы для Алжира 1961 год стал годом восстановленного мира, чтобы его население могло свободно распорядиться своей судьбой и чтобы родился Алжир алжирский’. И это называется ‘негуманно давил’, да еще ‘целых шесть лет’?! Побойтесь Бога, г-н Павловский! На месте французов я бы за де Голля обиделся… 8 января 1961 года де Голль добивается одобрения своей линии в алжирском вопросе на референдуме, результаты которого он сам оценивает так: ‘Французский народ, даруя свободу своему владению, предоставляет алжирцам право распоряжаться своей судьбой. И ясно, что они изберут независимость’».
Автор считал, что «совсем не грех было бы и нам воспользоваться его трудным, но весьма продуктивным опытом» и что «Россия очень нуждается в поистине государственном деятеле, способном подняться над имперско-державными предрассудками и амбициями и отпустить Чечню из своих тяжелых объятий ради спасения человеческих жизней и духовного возрождения своего народа, которому не пристало ходить в держимордах-колонизаторах».[note]Ступишин, Владимир. «О генерале, отпустившим Алжир». «Независимая газета», 26 октября 1996.[/note]