Каналы, выходящие из «Останкино», прекращают вещание
Прекращают вещание все каналы, выходящие из «Останкино», — первый, третий, четвертый и шестой. Глава второго – Олег Попцов принимает решение о переводе сотрудников в здание ВГТРК на Ямском поле и подготовке резервной студии на Шаболовке.
Фото Романа Денисова /ИТАР-ТАСС.
В 19.20 Альберт Макашов отдает приказ прорываться в здание телецентра. Грузовик таранит здание Академика Королева, 19. В результате столкновений гибнет 46 человек, включая журналистов.
В 19.26, во время трансляции футбола, вещание прерывается, а потом появляется ведущий первого канала «Останкино» Лев Викторов и говорит: «Уважаемые телезрители, в связи с вооруженной осадой телекомпании Останкино мы вынуждены прервать эфир».
«В это же время с противоположной стороны улицы Королева, от главного корпуса ЦТ, началась кинжальная стрельба, к которой немедленно присоединились пулеметы семи правительственных БТР, — отмечал «Коммерсант». – 21.00. В Останкино в ответ на стрельбу сторонники парламента, выбрав «танкоопасное направление», начали возводить баррикады. Когда БТР, не прекращая огня, смели баррикады и двинулись к телецентру, паника достигла апогея. С обеих сторон улицы велась беспорядочная стрельба трассирующими очередями. Армейские БТР кружили вокруг комплекса ЦТ. В это время по громкой связи прозвучал призыв позволить забрать убитых и раненых, что и было сделано. В это же время вооруженные сторонники парламента начали подтягиваться к зданию ИТАР-ТАСС».[note]Без подписи. «Хроника событий. Двадцать шесть часов войны». «Коммерсант», 5 октября 1993.[/note]
Прибывший к «Останкино» около восьми вечера корреспондент «ИМА-Пресс» Филипп Ильин-Адаев в своем тексте для «Литературной газеты» отмечает, что поначалу штурмующая телецентр толпа была «необычайно воодушевлена после успехов на Крымском мосту и у мэрии». «Полная уверенность, что «Останкино» будет взято через считанные минуты, — пишет он. — Однако как раз через эти считанные минуты появляются БТРы. Их пять. Они спускают штурмовиков с небес на землю. В буквальном смысле: открывают огонь поверх голов и заставляют всех лечь на асфальт, за бетонные бордюры. Распластываюсь и я. В этот же момент сзади, из окон телецентра раздаются автоматные очереди. Позже выяснилось, что защитники «Останкина» стреляли в сторону здания напротив, чтобы отсечь от него боевиков».[note]Ильин-Адаев, Филипп. «Как Анпилов с Макашовым штурмовали ‘Останкино'». «Литературная газета», 6 октября 1993.[/note]
«Шок, самый настоящий шок, иначе и не назовешь то состояние, которое охватило меня, и, наверное, не только меня, когда один за другим вырубались каналы, — отмечает в традиционной колонке «Теле-шок недели» автор газеты «Культура» Клариса Пульсон. — Первый, четвертый, шестой, Москва… Захлебнулся на полуслове радиоприемник. ‘Маяк’, Радио России. На Радио-1 срывающийся мужской голос сообщил о невозможности дальнейшего вещания в связи с обстрелом и началом штурма. В ‘живых’ остались две кнопки, вторая и пятая, Россия и Санкт-Петербург, которые невозмутимо следовали заранее заявленной программе. <…>Насыщенный теле-уик-энд, традиционные передачи, мультики. Сообщение о введении чрезвычайного положения, на секунду прервавшее ‘Телелоцию’, промелькнуло случайным сюжетом. Даже ‘Новости’ в 18.45, поведавшие о начавшихся беспорядках в Москве, ‘ситуация контролируется’, как-то не разрушили праздничного настроения. Программа покатилась дальше в полной безмятежности. Анпилов требовал прямого эфира, а нам крутили кино. Толпа штурмовала входы, а серьезные люди что-то сосредоточенно обсуждали за ‘круглым столом’. Снайпер смотрел на окна студий телецентра сквозь прорезь прицела, а волгоградский ‘Ротор’ по-прежнему решал свои футбольные проблемы с московским ‘Спартаком’. Только Си-эн-эн на Шестом канале рассказывала и показывала ‘Кризис в России’. <…> Пятой ‘живой’ кнопке, Питеру, тоже пришлось нелегко. Там располагали еще меньшей информацией. Остроумное решение — предложить москвичам звонить прямо в студию — придало выпускам ‘Факта’ напряжение, теплоту сопереживания и сопричастности».[note]Пульсон, Клариса. «Трагедия информации». «Культура», 9 октября 1993.[/note]
Через несколько дней Брагин созвал коллектив, чтобы объяснить отключение вещания, вспоминал годы спустя много лет проработавший на телевидении Виталий Козловский. «Главный вопрос заключался вот в чем: отключать телевещание или нет, — пишет он. — Если не отключать, то путчисты могут, захватив здание, прорваться в аппаратные и начать свои выступления. В общем, это-то и было их главной целью. А если отключить, да так, чтобы нельзя было снова быстро включить, все каналы, то восстановить вещание будет непросто. Значит, на несколько дней страна останется без телевидения, а это страшно. Думали, думали и решили — отключить. При этом Брагин не знал ситуации, не знал, что охране удалось отстоять здание. Все это потом поставили ему в вину. На совещании он предложил ряд мер, от которых многим стало не по себе: окружить здание высоким забором, протянуть поверху проволоку под электрическим током, вооружить милицию автоматами и даже гранатометами… Кто-то даже крикнул с места: ‘а в останкинском пруду разместить подводную лодку с ракетами!’».[note]Козловский, Виталий. «Телевидение. Взгляд изнутри. 1957–1996 годы». «Готика», 2002.[/note]
Первый заместитель председателя «Останкино» Кирилл Игнатьев рассказал «Известиям», что вооруженная толпа подошла сначала к Главному корпусу, но не проявила к нему особого интереса, поскольку передачи отсюда непосредственно не ведутся. «Цель была выбрана со знанием дела – из «Олимпийского» (АСК-3) корпуса ведется основной объем вещания, — отмечал журналист Сергей Лесков. — Никаких предварительных требований о предоставлении эфира от штурмовиков не поступало. В результате ночного обстрела из гранатометов выгорело три этажа, где были размещены аппаратные, студии видеозаписи с ценным оборудованием. <…> Практически уничтожен кабинет директора ИТА, очень важный с точки зрения организации эфира. Тем не менее, как считает заместитель директора телецентра Валерий Мелехов, резервный технический потенциал «Останкино» оставлял возможность для продолжения передач в полном объеме. Они были прекращены, так как руководство приняло решение об эвакуации персонала из горящего здания. Кирилл Игнатьев подчеркнул, что главные аппаратные не пострадали».[note]Лесков, Сергей. «Телецентру в Останкино нанесен большой ущерб, но эфир будет полностью восстановлен в ближайшее время». «Известия», 5 октября 1993.[/note]
Эвакуация сотрудников из «Останкино» началась с 16 часов дня, сразу после того, как там узнали о намечающемся штурме. «Эвакуация, о которой с гордостью, как о своем главном достижении рассказывал потом В. Брагин была организована из рук вон плохо, по принципу: «спасайся кто может», — позже писала телекритик «Независимой газеты» Ирина Петровская. — Люди, вовремя не получившие команду, остались в осажденном здании, а уже в разгар штурма обнаружилось, что в одной из студий АСК-1 идет запись передачи с участием детей! Сам Брагин всю ночь провел на боевом посту, в затемненном кабинете на 10-м этаже здания АСК-1, не принимая никого из рвущихся к нему телевизионщиков, общаясь по телефону с руководством страны и давая интервью «Эху Москвы» и зарубежным радиостанциям».[note]Петровская, Ирина. «’Останкино’ отключило само себя. В ночь с 3 на 4 октября страна стояла перед угрозой информационного вакуума». «Независимая газета», 9 октября 1993.[/note]
У Егора Гайдара тоже были личные воспоминания об этом моменте. Он так писал в мемуарах:
Позвонил В. Брагин, председатель телерадиокомпании «Останкино», сказал, что, по его сведениям, колонна грузовиков и автобусов с боевиками направилась от Белого дома к телецентру. Просит организовать оборону. <…> Звоню В. Ерину, передаю просьбу Брагина о поддержке. Виктор Федорович заверяет, что команда уже дана, силы направлены, все будет в порядке. <…> Снова в телефонной трубке тревожный голос Брагина: где же обещанное подкрепление, тех сил, что имеются, явно недостаточно. Выходит на связь О. Попцов, президент Российской телерадиокомпании: «Сейчас возьмутся и за нас, а здесь, возле Белорусского и на Шаболовке, вообще никакой защиты». <…>
Оппозиция метко выбрала точку главного удара. Ее лидеры правильно оценили потенциал телевидения, самого мощного в складывающейся обстановке средства воздействия на ситуацию. Захват «Останкино», обращение Руцкого с телеэкрана создали бы атмосферу, в которой колеблющиеся и в Москве, и в регионах могли поспешить присягнуть победителю. И от всего страшного, что могло произойти вслед за этим, Россию отделяла лишь горстка бойцов «Витязя».
И вот телеэкран «Останкино» гаснет. Значит, дела совсем плохи. <…> сам информирую премьера, что отправляюсь на Российское телевидение, буду просить москвичей о поддержке, потом поеду к Моссовету. До отъезда успеваю в своем кабинете записать небольшое выступление для «Эха Москвы», беру с собой Аркадия Мурашева, коллегу по «Выбору России», бывшего начальника московской милиции. <…>
Подъезжаем к Российскому телевидению. Вход забаррикадирован. После долгих и настороженных переговоров моей охраны и охраны телевидения нас наконец пропускают. Попцов очень нервничает. После штурма «Останкино» ждет нападения боевиков. Не может понять, почему не присылают солдат для защиты. Ведь здесь больше нескольких минут не продержаться. Пока разговариваем, проходит информация, что занято здание ИТАР-ТАСС.
Еще раз связываюсь с Ериным, прошу хоть как-то прикрыть Российское телевидение. Теперь и сам вижу, что обороны никакой. Обещает помочь.
Уже перед объективом телекамеры попросил на минутку оставить меня в студии одного. Как-то вдруг схлынула горячка и навалилась на душу тревога за тех, кого вот сейчас позову из тихих квартир на московские улицы. Нетрудно понять, какую страшную ответственность за их жизни беру на себя. И все же выхода нет. Много раз перечитывая документы и мемуары о 1917 годе, ловил себя на мысли о том, что не понимаю, как могли десятки тысяч интеллигентных, честнейших петербуржцев, в том числе многие офицеры, так легко позволить захватить власть не слишком большой группе экстремистов? Почему все ждали спасения от кого-то другого: от Временного правительства, Керенского, Корнилова, Краснова? Чем все это кончилось, известно. Наверное, эта мысль — главное, что перевешивает все сомнения и колебания. И потому выступаю без колебаний, с сознанием полной своей правоты. <…>[note]Гайдар, Егор. «Государство и эволюция. Дни поражений и побед». Издательство «Евразия», 1997. [/note]
«Когда с телевизоров исчезли картинки первого, третьего, четвертого и шестого каналов, многие восприняли это как конец света, — отмечал журналист «Известий», Сергей Таранов. – <…> И слава Богу, что на всю ночь источником телевизионной правды стал второй, российский канал. Спокойные, выверенные с ювелирной точностью комментарии обозревателя Николая Сванидзе перемежались со сводками самых последних, сиюминутных новостей. <…> В Останкино погиб видеоинженер Сергей Красильников. Как сказал директор ИТА «Новости» Борис Непомнящий, Сергей до последнего момента обеспечивал трансляцию передач и лишь на минуту вышел из студии, когда его настигла пуля».[note]Таранов, Сергей. «В кровавую ночь журналисты не отсиживались по домам». «Известия», 5 октября 1993.[/note]
7 октября руководство первого канала провело пресс-конференцию. «Кажется, ни одна еще пресс-конференция в ‘Останкино’ не проходила столь бурно, — отмечала побывавшая на ней журналист ‘Коммерсанта’ Наталия Осипова. — События трагической ночи обнаружили, в дополнение к уже известным и широко обсуждавшимся проблемам телекомпании, существование острейших конфликтов между руководителями и коллективом. Пресс-конференция превратилась в ‘открытое собрание’, где вместо журналистов вопросы руководителям ‘Останкино’ задавали сотрудники. Председатель телерадиокомпании Вячеслав Брагин высказался крайне резко в адрес некоторых журналистов и программ, появившихся в эфире накануне и во время событий 4 октября. В числе ‘недостойных программ, преследующих цель взорвать ситуацию и углубить конфликт в обществе’, г-н Брагин назвал ‘Выбор-2000’ Киры Прошутинской и передачи ВИДа. <…> Кира Прошутинская рассказала присутствующим, как не могла найти монтажную для программы ‘Пресс-клуб’, вышедшей в понедельник. <…> Анатолий Малкин, директор 4-го канала <…> также отверг брошенные программе обвинения в безнравственности и злонамеренности, заявив, что ‘Останкино’ уже не первый раз опозорилось в эфире, уступив CNN трансляцию событий. Г-н Малкин, согласившись с весомостью мотивировки ‘спасать аппаратуру и имущество’, заметил, что телекомпания создана все же не для этого: ‘Наша профессия — работать под пулями и добывать информацию, и были люди, готовые снимать, но им никто не дал камер’».[note]Осипова, Наталия. «Работа прессы в условиях ЧП. Журналисты стали мишенью не только для пуль, но и для обвинений». «Коммерсант», 8 октября 1993.[/note]
По данным газеты, крупнейшие банки России – Инкомбанк, Мост-банк, Промторгбанк, Менатеп, Росбизнесбанк и другие, внесли по миллиону долларов в фонд восстановления телецентра «Останкино».[note]Шальнев, Александр. «Коммерческие банки помогают ‘Останкино’». «Известия», 5 октября 1993.[/note] Инициатором создания фонда стал председатель Совета по предпринимательству при правительстве России Иван Кивелиди.
Фильм режиссера Дмитрия Мочалина «С той памятной ночи. Поминальный репортаж», посвященный работе журналистов в октябре 1993-го, снят через два года после событий и показан на РТР.