В газете «Совершенно секретно» выходит интервью Александра Коржакова, не вышедшее на ТВ
Таким образом газета протестует против телевизионной цензуры.
«Предлагаемое вашему вниманию телеинтервью генерала Коржакова было записано для передачи ‘Совершенно секретно’ несколько недель назад, — говорится во врезе материала. – Интервью записывалось в три этапа: в Сочи – во время теннисного турнира ‘Большая шляпа’; на охоте в одном из хозяйств Подмосковья; и, наконец, в Москве, на квартире А. В. Коржакова. Лишь когда стало окончательно ясно: ни один из общенациональных телеканалов не решится его показать, — редколлегия ежемесячника ‘Совершенно секретно’ решилась на его публикацию. Мы приняли такое решение не потому, что разделяем взгляды опального генерала, а совсем по другой причине: нас глубоко возмущает цензорская функция, которую самовольно возложила на себя нынешняя кремлевская команда. Когда главный приватизатор становится еще и главным цензором РФ, можно смело говорить о появлении неких стойких маниакальных симптомов, от которых российская демократия должна себя защитить. Запрет на показ этого интервью по ТВ означает, что электронное информационное поле России отныне находится в монопольном владении одной финансово-политической группы, полностью сросшейся с Кремлем. С нашей точки зрения, это представляет исключительную опасность. Именно это мы хотели заявить самим фактом публикации данного интервью».[note]«Александр Коржаков: ‘Мы чем больше узнавали, тем меньше президент хотел нас слушать’». «Совершенно секретно», 15 ноября 1996.[/note] (Читать о возросшей роли администрации президента, а об изменении правил игры со СМИ — по этой ссылке.)
Ранее в интервью «Независимой газете» главный редактор газеты «Совершенно секретно» и ведущий одноименной передачи Артем Боровик признал, что он помогал организовать пресс-конференцию Коржакова. «Наш журнал ‘Лицо’ опубликовал нашумевшее интервью с Александром Васильевичем, а потом организовал его пресс-конференцию в отеле ‘Рэдиссон-Славянская’, которую замолчать было просто невозможно, — рассказывал он. – Кроме того, — и это главное, — я записал с ним трехчасовое интервью для передачи ‘Совершенно секретно’».[note]Крокова, Антонина. «Боровик всегда в оппозиции». «Независимая газета», 19 октября 1996.[/note] Отвечая на вопрос корреспондента Антонины Крюковой, [глава ВГТРК Эдуард] «Сагалаев покажет такую передачу?», Боровик ответил: «Надо спросить Эдуарда Михайловича. Не показать ее просто невозможно. Все-таки, как ни крути, но на протяжении последних лет Коржаков практически был вторым человеком в государстве. Кроме того, это – объективная передача, в ней объемно представлена точка зрения противников Коржакова. Нынешней кремлевской команде необходимо напомнить, что в нашей непредсказуемой стране они могут поменяться местами с Коржаковым в течение всего нескольких месяцев. И что тогда? Как защитит себя Чубайс, если все каналы будут его ‘поливать’, а его интервью блокировать? Что же касается Сагалаева, конечно, его положение деликатно. Особенно, если учесть, что Коржаков приложил руку к его назначению на пост председателя ВГТРК. В случае если он все-таки решится показать эту программу, его попытаются обвинить в том, что он протаскивает в эфир своего ‘благодетеля’. Пользуюсь случаем, чтобы подчеркнуть: передача о Коржакове – целиком и полностью моя инициатива. Сагалаев воспринял ее с выражением на лице, какое бывает у человека, испытывающего сильный приступ зубной боли. Его работа – политика. Моя – журналистика. Но он смелый человек». На вопрос, почему он «так много делает для Коржакова, Боровик отвечает: «Да не для Коржакова! Повторяю: окажись на его месте Чубайс, я поступил бы точно так же». А на дополнительный вопрос, друзья ли они с Коржаковым, говорит: «Вовсе нет. Встречался с ним лишь на теннисном корте в рамках турнира ‘Большая шляпа’, когда он еще играл в паре с Юмашевым. Личные отношения были отвратительными. Он во мне видел врага Ельцина, а все остальное не имело для него значения».
Боровик также провел параллель между этой ситуацией и последним интервью Михаила Горбачева в Кремле, которое он дал программе. «Было исключительно тяжело убедить Горбачева пойти на это, — вспоминал он. – Но во сто крат тяжелей ‘пропихнуть’ его интервью в эфир. Мне в монтажную позвонил Олег Попцов (кажется, он звонил из кабинета Бурбулиса) и сообщил, что ближайшее окружение Бориса Николаевича возмущено моим поведением, что такая передача политически вредна и тащит страну назад. Я ответил, что хочется им того или нет, но настанет день, когда в положении Горбачева окажется сам Ельцин и его команда, но я все равно постараюсь им помочь и дать им слово по крайней мере в передаче ‘Совершенно секретно’. Мой довод сработал: Бурбулис дал добро, а Попцов интервью показал. <…> Началось все с того самого горбачевского интервью, которое мне долго не могли простить, обвиняя в том, что я чуть ли не тайный агент влияния Горбачева на телевидении. Ведь наши реформаторы до сих пор придерживаются ленинского учения о ‘демократическом централизме’. Когда они кричат ‘Левой! Левой!’ (как раньше) или ‘Правой! Правой!’ (как сейчас), а ты по какой-то причине сбиваешься и ступаешь не той ногой, то тут же начинается отстрел. К примеру, сейчас Чубайс видит во мне главного коржаковца, а Березовский почему-то полагает, что именно я тайно руковожу пропагандистским обеспечением начавшейся предвыборной кампании Лебедя. <…> Как это ни парадоксально, но с горбачевских времен примитивной борьбы с Ельциным Кремль так ничему и не научился. Тяжело смотреть, как талантливых журналистов превращают в потаскух».
В этом же интервью он напомнил о своем выступлении на телевидении после смерти Владислава Листьева.
«Я сказал, — напоминал он, — что если при Горбачеве журналистов и главных редакторов снимали с должностей и выгоняли с работы, то сейчас нас просто-напросто убивают. Сказал и много других жестких слов. Они не понравились. Несколько дней спустя коржаковская ‘шестерка’, некто Соколов (полумилиционер-полуфотограф), передал мне через дальних родственников, что еще одно подобное выступление окажется для меня последним».
Пару месяцев спустя, отвечая на вопрос той же «Независимой», почему программа «Совершенно секретно» с сюжетом о Коржакове не была показана на телевидении, Эдуард Сагалаев скажет: «Мы отвергли ее вместе со Сванидзе по той причине, что она отражала только одну точку зрения – даже не две. И выглядела откровенно рекламной. Возражение вызывала не сама фигура Коржакова, а комплиментарный тон по отношению к нему. Был конфликт с Артемом Боровиком, он опубликовал расшифровку текста этой передачи в журнале ‘Лица’ или газете ‘Совершенно секретно’. Но этот частный случай не умаляет ни профессионализма Боровика, ни значимости его программы. Мы, кстати, выдвинули ‘Совершенно секретно’ на ‘ТЭФИ’ по разряду публицистических передач».[note]Крюкова, Антонина. «Эдуард Сагалаев борется за государственное телевидение». «Независимая газета», 31 января 1997.[/note] (Интервью Эдуарда Сагалаева для проекта YeltsinMedia, доступно по этой ссылке. В нем Сагалаев о сложности руководства государственным телевидением, в том числе и о том, как Александр Коржаков пригласил его на руководство ВГТРК, и о том, как складывались его отношения с Анатолием Чубайсом.)
Следующий цензурный скандал вокруг опального генерала разгорается через неделю, 23 ноября, когда с эфира снята программа ТВ-6 «Скандалы недели», — ее журналисты тоже записали интервью с Коржаковым, которое тоже не увидели телезрители. (Читать подробнее.)
«Поливать» же Анатолия Чубайса, по выражению Боровика, центральные телеканалы действительно стали очень скоро, уже через год, когда в России началась информационная война, связанная с аукционом по «Связьинвесту». (Подробнее об этом будет рассказано в следующих выпусках YeltsinMedia, пока же о той войне можно прочитать по этой ссылке).
Боровик погиб 9 марта 2000 года в авиакатастрофе, обстоятельства которой вызывали сомнения в ее случайности.