Расцвет российских СМИ

«Вести»

В эфир выходит программа «Вести» — первая программа Российского телевидения.

За месяц до выборов президента России, которые состоялись 12 июня, в 17.00, на второй программе Центрального телевидения в эфир выходит программа «Вести». Первый десятиминутный выпуск предваряется заставкой — тройкой лошадей. «Сегодня появилось новое, республиканское телевидение, телевидение России, — говорит в эфире первая ведущая «Вестей» Светлана Сорокина. — Наверное, наши новости во многом будут перекликаться с другими, но они будут – и очень! – отличаться. Единственное, в чем мы полностью совпадем, — в прогнозе погоды».

Два других выпуска выходят в тот же день, в 20.00 и 23.00. Ведущими «Вестей» станут Юрий Ростов, Александр Гурнов, Евгений Киселев, Владислав Флярковский, Сергей Доренко. Четвертый выпуск «Вестей» в день начнет выходить в эфир с 20 января 1992 года, ведущие — Арина Шарапова и Сергей Возианов.

«Вести» станут первой программой РТВ – российского телевидения – и целого холдинга под брендом Всероссийской государственной теле- и радиокомпании. Гендиректором ВГТРК назначен Анатолий Лысенко, председателем – Олег Попцов, а генеральным директором РТВ — Сергей Подгорбунский. Олег Добродеев по приглашению Лысенко становится во главе службы информации нового канала.

«Мы с самого начала сформулировали для себя цель — цивилизованная    информация, — скажет Добродеев в интервью, посвященном десятилетию       «Вестей».  — Конечно, иногда случался эмоциональный перехлест, некоторые программы были излишне политизированы. <…> Но тогда слово «демократия» для нашей страны было настолько чистым, что ради этого можно было рискнуть очень многим. И люди, которые пришли на РосТВ, безусловно, рисковали: в случае неудачи они могли оказаться на улице с волчьим билетом. Например, продолжить «карьеру» на радиоточке ВДНХ — судьба очень многих проколовшихся редакторов и дикторов…»

Глава Всесоюзной ГТРК Леонид Кравченко, из подчинения которого ушла «вторая кнопка», борьбу за российское вещание назовет в мемуарах «мощной пропагандистской кампанией, в которой не брезговали никакими средствами». Его оппоненты – депутат РСФСР и будущий руководитель Петербургского телевидения Белла Куркова, депутат Олег Попцов и министр печати РСФСР Михаил Полторанин. Именно они, вслед за главой Верховного совета РСФСР Борисом Ельциным, требуют в российском парламенте создать новый российский канал. «Для всесоюзной компании российская — конкурент, — говорит в интервью «Независимой газете» Олег Попцов. — Конкурент малоприятный, не разделяющий взгляды председателя на массовые средства информации, их роль в процессе обновления общества, и потому — конкурент раздражающий». Впрочем, в борьбе за вещание он использует и политические аргументы, объясняя, почему должно появиться республиканское ТВ. «Россия из всех республик занимает самое неравноправное положение в информационной сфере, имея свои жалкие 5 часов радиовещания в день и 7,5 часа телевизионного в неделю. Во всех республиках ретрансляционные радиорелейные линии от столиц до областных центров принадлежат им. В России — это собственность Союза. За что такая несправедливость? Отсутствие собственного телевидения и радиовещания для России — это паралич управления республикой, ее экономикой, культурой». За российское телевидение выступают и другие депутаты российского парламента, и интеллигенция. (Подробнее о юридической и политической борьбе вокруг создания российских СМИ, в том числе и телевидения, см. 21 июня 1990.)

На встрече с Ельциным 11 ноября 1990-го года Михаил Горбачев соглашается передать второй канал Центрального телевидения Всероссийской телерадиокомпании, однако этого в действительности не происходит. Активное противостояние политике государственного телевидения и лично Леонида Кравченко начинается в январе 91-го (см. 10 января 1991): деятели культуры и журналисты возмущены цензурой, закрытием «Взгляда», официальным освещением событий в Вильнюсе, отсутствием доступа к эфиру у Бориса Ельцина. Протестные настроения выливаются на улицу (см. 22 февраля 1991). «Совещание по вопросам организации телерадиовещания Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании (ВГТРК)» проходит 29 марта, а протокол к нему Кравченко подписывает 9 апреля. На документе уже стоят подписи Михаила Полторанина и Олега Попцова. Согласно протоколу, с 12 мая и ежедневно ВГТРК будет вещать по 6 часов 15 минут. Телевидение выходит в эфир на следующий день. Как будет позже вспоминать Анатолий Лысенко, перед стартом всерьез разрабатывался запасной план: «Мы выйдем в эфир из двора нашего здания, натянем брезент, устроим походную декорацию, и из этой походной декорации Света Сорокина произнесет исторические слова: «В эфире – Российское телевидение». Однако об этих планах узнали в ЦК КПСС, и студию все же выделили.

Незадолго до появления «Вестей» «Независимая газета» рассказывает еще и об устной договоренности, которая была достигнута между Кравченко и руководством Российского ТВ — предполагалось показать большой блок новостей и выпуск передачи «Вокруг смеха», подготовленный РТВ, но Кравченко снял их с эфира. «С начала политической борьбы за пост Президента России от ЦТ надо, видимо, ждать и не таких сюрпризов. А может, Российское телевидение вообще не откроется? Во всяком случае, все, что было сделано в субботу, удручает», — пишет журналист Андрей Кутепов.

Несмотря на опасения, «Вести» все же выходят. Новая студия располагается на «Яме» – по 5-й улице Ямского Поля. Здание передано решением российского премьера Ивана Силаева. Анатолий Лысенко в интервью автору этих строк вспоминал годы спустя: «Нам дали здание – после долгих скандалов, из которого с трудом выехало министерство – Министерство строительства предприятий Урала, Сибири и Дальнего Востока, управление ГУЛАГа это было. Из него вывезли все – осталось только несколько колченогих столов (в прямом смысле, поверь, не вру – обшарпанные столы, которые обычно стоят у вахтерши в ЖЭКе), несколько стульев и то ли 260, то ли 270 портретов Ленина. Плюс одна скульптура – композиция метра на два-три. А это – 90-й год, война между Россией и Союзом». «Во втором здании, которое мы получили, находился Птицепром, -– вспоминал, в свою очередь, Олег Попцов. – Мы вырвали второе здание не без помощи позволительного шантажа. Я сказал: «Раз мы – телевидение, давайте воспользуемся своим оружием». И дал указание снимать на камеру всех, кто выходил из здания с огромными пакетами, в которых была курица и другие продукты, а потом положил эти кассеты перед главой Птицепрома. И процесс, как говорится, пошел – здание освободили».

Новое телевидение страдает от хронического безденежья. «Первые $160 000 я занял у Святослава Федорова, чтобы купить две съемочные камеры, – вспоминал в интервью автору этих строк Олег Попцов. – <…> С деньгами было хуже. Егор Гайдар, уже позже исполнявший обязанности премьера, в ответ на мои просьбы говорил: «Скажите спасибо, что мы вам зарплату платим». За время моей работы руководителем ВГТРК сменилось пять министров финансов, и каждому новому я начинал объяснять с начала: что такое телевидение, что такое радио и в каких масштабах их надо финансировать». «Для того, чтобы обеспечить свою передачу и вообще работу, Тема Боровик объехал всех зарубежных корреспондентов здесь – у него были очень хорошие вязки, – рассказывал мне Лысенко. – А у них по технологии было так – записывали кассету, выбрасывали. А у нас записывали раз сто. Тема объехал всех, собрал штук 150 кассет, и мы на этом жили. И каждый что-то искал, искал».

Для производства программ не хватает ни монтажных, ни операторских, и телевизионщики разрываются между «Останкино» и новым зданием. «Когда в одной из передач РТВ Владимира Буковского пригласили на прогулку по зданию на 5-й улице Ямского Поля, то смогли предоставить ему из телевизионной техники только канцелярские чашки, телефоны и циркулярную пилу, — отмечает летом 91-го журналист Сергей Фомин. — Тот способ, каким перед глазами зрителей появляется вот уже в течение двух месяцев все, что выходит под маркой Российского телевидения, — одна из величайших загадок нашего странного времени». «Я приходил, орал, ругался с министрами, но я же понимал, что они не дают [денег] не потому, что не любят телевидение или меня, а потому что нету, – добавлял Лысенко. – Правительство Гайдара пришло к власти, не имея вообще ничего. Я не понимаю вообще, как этому правительству удалось избежать революции. Все забыли уже, что были табачные бунты, когда в Питере перекрывали улицы и начинали бить милицию, что были бунты стирального порошка. Ничего не было, все профукали! Как удалось Егору избежать революции?.. Время пройдет, и Егору, и Борису Николаевичу памятники нужно поставить – как избежавшим кровопролития. Чем можно было удержать республики? Армии нет, денег нет, ничего нет!»

Как только российское телевидение вышло в эфир, так сразу же «обрушилось с критикой на Горбачева», пишет Кравченко в мемуарах. «18 мая началась блиц-кампания по выборам Президента России, – вспоминает он. – Ведь через три недели Ельцина уже объявят Президентом Российской Федерации. И все эти три недели телевидение и радио России яростно защищают Ельцина, и весь свой «праведный» гнев обрушили на его соперников в предвыборной борьбе». Горбачев пеняет за это Кравченко, и тот описывает претензии так: «Где-то в 20-х числах мая мне позвонил крайне недовольный Горбачев и спросил: «Кто разрешил выходить в эфир этому жуткому телевидению?» Я ответил: «Разрешение мое. Есть договор на этот счет, и, насколько мне известно, вы, Михаил Сергеевич, тоже обещали Ельцину открыть их телевидение». Он лишь резко заметил: «Что, ты не мог проволынить с открытием их телевидения хотя бы месяц, чтобы не давать во время предвыборной кампании в руки Ельцина такой мощный инструмент?» В ответ я только отшутился: «Договор, Михаил Сергеевич, дороже власти». Теперь я иногда думаю, почему Борис Ельцин так ни разу и не поблагодарил меня за тот поступок?»

Лысенко вспоминает, что, «естественно», новая компания была «за Бориса Николаевича и Россию», что все члены команды «пришли с этой целью». «Были противниками и Горби, и в какой-то мере – СССР, – говорил он, – но, во-первых – противниками Компартии, а те [Гостелерадио] были под партией еще. <…> Идеологически каждый из нас определялся и все. И я очень благодарен тем, кто пошел за мной. Ведь это не были ребята с улицы, это были очень удачливые карьерные ребята. Если бы Олег Добродеев не пришел к нам, думаю, через полгода бы он руководил программой «Время». Все это прекрасно понимали, что Олег – наследный принц, который вот-вот возглавит программу «Время» (а тогда это – маршальская должность). Но ребята выбирали для себя».

Телевизионный критик «МК» Элина Николаева пишет в те дни о новой программе: «Чем же отличается служба новостей России от Союза? Ну, во-первых, это подход к информации. В каждом выпуске «Вести» исходят из объективных приоритетов дня, из того, что люди хотели бы услышать. <…> Все наиболее талантливые журналисты ТСН собрались в «Вестях». Не повезло лишь Митковой. Когда Карабас-Барабас Центрального телевидения начал наводить «порядок» в своем балаганчике, она не сумела вовремя сориентироваться, что привело к нравственно-моральному конфликту с Гурновым. И вот результат: Татьяна не у дел, выступает на заводах и фабриках, встречается с народом, а Гурнов – один из ведущих «Вестей». Что касается редакционной политики, то, «как только РТВ получило свободу от Кравченко, тут же была установлена своя внутренняя цензура по принципу «не навредить». Николаева отмечает в статье: «Российская информационная служба должна руководствоваться здравым смыслом. Например, избегать резких, немотивированных выпадов в адрес президента, сказал Добродеев и внимательно посмотрел на аппарат правительственной связи».

Сам он в интервью «Коммерсанту» скажет позже о роли программы так: «Вообще, с 13 мая по 19 августа 1991 года был совершенно особенный период, когда «Вести» собирали невероятную аудиторию. Мало какая телевизионная программа сыграла такую политическую роль в истории страны. 19 августа, когда появились военные, нам на два дня перекрыли вещание, но «Вести», тем не менее, выходили прямо с Ямского Поля» (подробнее о путче см. 19-21 августа 1991).

Во время октябрьских событий 1993-го «Вести» окажутся единственной программой новостей, выходящей в прямой эфир из резервной студии каждые полчаса. «Если бы в 1993-м году мы на ВГТРК не сделали того, что сделали, страна провалилась бы в состояние гражданской войны, – рассказывал годы спустя Попцов. – Был бы кошмар и большая кровь. Почему? Потому что к этому времени произошла ротация в Верховном Совете и вся власть уже была в руках коммунистов. Демократов осталось в комитетах 3,5%. Я это все знал».

Отношение телекомпании к Борису Ельцину радикально изменится в 1994-м, в связи с началом войны в Чечне.

«Вести» отличались авторским подходом, и на фоне официозного «Времени» это — новаторство, но именно тогда в профессиональной среде возникает вопрос о соотношении фактов и мнений в новостной программе. «Ведущие решили не только сообщать о событиях, но и объяснять их смысл аудитории, — отмечает профессор Сергей Муратов. — Мнения о фактах подчас становились важнее фактов. Не удивительно, что многие из них (ведущих – Н.Р.) ощутили «Вести» едва ли не как свою авторскую программу. Комментарии А. Гурнова, Ю. Ростова, В. Флярковского и вошедшей в команду С. Сорокиной все чаще превращались в маленькие публицистические выступления». Впрочем, именно этим и запоминается программа – «прощалками» Светланы Сорокиной. «Как-то в программе очередных «Вестей», посвященных чеченским событиям, — добавляет Муратов, — после рекламы моющих средств Сорокина заметила: совесть генералов, развязавших чеченскую войну, не отмыть даже этим средством. Подобное высказывание, вырвавшееся, так сказать, «от души», подкупило немало зрителей. Ведущая не робот, и нельзя лишать ее права на отношение к тем событиям, о которых она сообщает. «Национальным достоянием» назвал руководитель ВГТРК Олег Попцов слезы Сорокиной, которые навернулись у нее на глаза, когда она сообщала о начале военных действий в декабре 1994 года».

В 1996-м Ельцин уже публично раскритикует программу за «чернуху», а Олега Попцова во главе канала сменит Эдуард Сагалаев.

1. Арутюнова, Виктория. «Олег Добродеев: Вести сейчас — программа дистиллированная. Десять лет первой несоветской информационной программе». «Коммерсантъ», 14 мая 2001.
2. Кравченко, Леонид. «Как я был телевизионным камикадзе». Москва, «АиФ-Принт», 2005.
3. Кутепов, Андрей. «Откроется ли Российское ТВ? Политическая цензура на ЦТ продолжается». «Независимая газета», 30 апреля 1991.
4. Лысенко, Анатолий. «Жизнь, вставшая на ребро». // «Журналисты XX века: люди и судьбы». Москва, ОЛМА-ПРЕСС, 2003.
5. Муратов, Сергей. «ТВ — эволюция нетерпимости» (История и конфликты этич. представлений). — М.: Б.и., 2000.
6. Николаева, Элина. «Вести», которые нас беспокоят». «Московский комсомолец», 13 июня 1991.
7. Петровская, Ирина. «Лебединое озеро» придумал не я, — говорит бывший председатель Гостелерадио Леонид Кравченко». «Независимая газета», 26 сентября 1992.
8. Романов, Глеб. «Российское ТВ выходит в эфир. А Кравченко больше не член Союза журналистов Москвы». «Коммерсантъ-weekly», 08 апреля 1991.
9. Ростова, Наталия. ««Никогда не залезайте Христу за пазуху, вам будет тепло, но выбраться оттуда будет очень сложно». Председатель ВГТРК (июль 1990 – февраль 1996), генеральный директор ТВЦ (февраль 2000 – декабрь 2005) Олег Попцов»». Slon.ru, 13 января 2010. https://republic.ru/russia/nikogda_ne_zalezayte_hristu_za_pazuhu_vam_budet_t-235016.xhtml
10. Ростова, Наталия. ««Первой задачей было создать телевидение Москвы, второй – сделать Лужкова президентом». Генеральный директор ВГТРК (июль 1990–ноябрь 1996) Анатолий Лысенко о том, как в новой России появилось ТВ и чем Лужков опаснее Путина». Slon.ru, 18 апреля 2011.https://republic.ru/russia/pervoy_zadachey_bylo_sozdat_televidenie_moskvy_vt-582719.xhtml
11. Фомин, Сергей. «Главное стремление — помешать информационной независимости России. Председатель Всероссийской телерадиокомпании отвечает на вопросы корреспондента «НГ» Сергея Фомина». «Независимая газета», 21 марта 1991.
12. Фомин, Сергей. «Родившиеся 13-го. Российское ТВ на фоне ЦТ и само по себе». «Независимая газета», 13 июля 1991.