«Известия» публикуют интервью с президентом
Интервью под заголовком «БОРИС ЕЛЬЦИН: НАКАЛЯТЬ СТРАСТИ ДАЛЬШЕ НЕЛЬЗЯ» опубликовано после текста в «Общей газете» о предполагаемом государственном перевороте. Первые два вопроса главного редактора «Известий» Игоря Голембиовского вызваны реакцией на эту статью в «Общей».
Вот текст интервью «Известий»:
И. ГОЛЕМБИОВСКИЙ. Борис Николаевич, здравствуйте. Извините за столь ранний звонок, но мы боялись, что позже будет сложнее переговорить с вами.
Первый вопрос, который я хотел бы задать, весьма тривиален, но сегодня он имеет политический подтекст: как ваше здоровье!
Б. ЕЛЬЦИН. Во-первых, должен вам сказать, что я уже начинаю привыкать к тому, что, как только отправляюсь в отпуск, тут же, к сожалению, начинаются спекуляции по поводу моего здоровья. Чувствую себя нормально. С врачами не встречаюсь, в Мацесту не езжу… Работаю — у меня большая почта, много документов, читаю, пишу, встречаюсь с людьми. Но и отдыхаю, конечно. Бассейн, прогулки; немного с теннисом не сложилось, подвела погода, площадка была мокрой, но в последние дни подсохло, играю. Словом, никаких признаков болезни. Разговоры о ней — очередная провокация.
И. Г. Не могу не спросить, как вы относитесь к появлению, если использовать старую терминологию, так называемого документа «Версия-1»? Об этом пишут, говорят все средства массовой информации, появилась «Версия-2». Политическая жизнь в стране обретает новый острый накал? И странно, что службы, обеспечивающие безопасность, до сих пор не могут сказать ничего внятного ни об авторах, ни об источниках распространения.
Б. Е. Во-первых, это — провокация. Во-вторых, к сожалению, вы правы: соответствующие службы оказались беспомощны, хотя поручения им были даны тотчас же, однако и сегодня у меня нет точной информации.
И. Г. В последнее время вы заметно дистанцировались от демократов, радикальных реформаторов, как бы выбирая для себя новую роль — выразителя интересов всех слоев общества, а не только политических сил. близких вам по целям и убеждениям. Не опасаетесь ли вы, что в итоге, с одной стороны, не обретете сторонников в рядах оппозиции, а с другой, потеряете опору в среде демократических слоев? Наконец, не будут ли уступки консервативным силам оплачены слишком высокой ценой — отказом от реформ!
Б. Е. Прежде всего не могу согласиться с тем, что вы называете «дистанцированием» от кого бы то ни было. Предпочитаю другое, более точное определение — расширение спектра взаимодействия. Сложная, кризисная обстановка в России, события последних месяцев обнажили две тенденции в нашей политической жизни. С одной стороны, вновь ярко проявляется поляризация политических сип. Громко звучат голоса тех, кто зовет одним прыжком прыгнуть либо в прошлое, либо в будущее. С другой стороны — все больше понимания и желания налаживать сотрудничество, наводить мосты. Эти настроения усиливаются у политических движений, партий самых разных ориентаций. Не учитывать, не замечать этого я как президент не имею права. После периода конфронтации наконец появилась возможность превратить настроение сотрудничества, согласия в определяющее. Для этого нужна тонкая, аккуратная и терпеливая работа. Накалять страсти дальше нельзя.
В то же время разделяю вашу тревогу о цене компромисса. Можно ли достичь его, наладить взаимодействие и в то же время сохранить курс на реформы? Именно этот вопрос был одним из главных, когда шла работа над посланием президента. И считаю, что ответ найден. Всем, кому не изменило здравомыслие, всем, кто искренне заинтересован в благополучии России, оказалась близка главная мысль послания — укрепление государства на основе Конституции. Это и есть платформа для взаимодействия, для углубления реформ, а не для движения вспять. Моя позиция такова: если разделяете дух послания — найдем общий язык, если нет — не занимайтесь демагогией, не сбивайте с курса на согласие граждан России.
И. Г. Многие политические наблюдатели весьма скептически относятся к перспективе срочного подписания документа о согласии — слишком полярны интересы противоборствующих сил. Верите ли вы, что политического примирения действительно удастся достичь? И как будут развиваться события, как будете действовать вы, президент, если этого не произойдет и споры вокруг документа не разрядят, а напротив — накалят обстановку?
Б. Е. Соглашение о гражданском мире, конечно, не панацея. Я немало пожил, повидал и не столь наивен, чтобы надеяться, что соглашение разрешит все проблемы. Но убежден, оно может стать шагом на этом пути. Тем более что диапазон политических сил, которые выразили желание работать над соглашением, достаточно широк.
Вопрос в том, насколько далеко мы сможем пройти по этому пути, остановимся на выработке декларации о добрых намерениях или сумеем сделать еще один важный шаг и определим фундаментальные основы согласия, формы взаимодействия и самое важное — механизмы ответственности перед обществом. Надеюсь, что нам удастся достичь такого результата. Если не удастся, предложу другие варианты. Опускать руки не буду. Чувствую, что сейчас главное требование людей, всех слоев общества — укрепить стабильность, сделать нашу жизнь более спокойной.
И. Г. Как бы вы определили суть нынешнего момента экономической реформы? Куда все-таки движется российская экономика? И при Гайдаре, и при Черномырдине мы хозяйствуем как бы на ощупь, не покидает ощущение, что мы не имеем программы реформ, не определили приоритеты, отсюда — непоследовательность, взаимоисключающие меры. А кончиться все может печально, не случайно прогнозируется «весеннее наступление трудящихся», когда страна будет жить не «от зарплаты до зарплаты», а «от забастовки до забастовки». Что вы думаете по этому поводу!
Б. Е. Надо признать, что темпы реальной реформы явно замедлились, роль государства в ее углублении малозаметна. Оперативными мерами, даже своевременными, кризис, конечно, можно притушить. Но одолеть его, преобразовать экономический механизм таким образом не удастся. Реформаторское правительство или нет — об этом можно судить лишь по тому, идет ли сама реформа и каковы ее результаты. А раз так, то у правительства еще немало резервов, и оно обязано их энергично использовать, равно как и обеспечить контроль над ситуацией, прежде всего вывести экономику из кризиса неплатежей.
Что касается жизни «от забастовки до забастовки», то всего этого можно избежать, если научимся как следует вырабатывать экономическую политику, предвидеть ее социальные последствия, включая негативные, снижать бремя реформы. Задача, прямо скажем, сложная, но посильная.
И. Г. В последнее время разного толка политики и государственные деятели в России все настойчивее твердят о необходимости создания некоего нового Союза на территории СНГ. Одни видят в этом проявление имперских амбиций России, другие — экономическую целесообразность (что тоже оспаривается), третьи предсказывают новые катаклизмы на всей территории бывшего СССР. Возможно ли новое объединение в принципе! И кто будет принимать окончательные решения — президенты, парламенты или народы!
Б. Е. Хочу ваш вопрос поставить иначе — возможно ли в принципе полное разъединение на пространстве бывшего СССР? Считаю, что на этот вопрос ответила сама жизнь. Оно невозможно, потому что это привело бы к резкому снижению порога выживаемости каждой из наших стран. Оно невозможно, т. к. противоречит интересам народов, их представлениям о нормальной жизни. А если это так, то вопрос в другом — надо найти оптимальную, наиболее безболезненную, наименее конфликтную форму совместной жизни. И, конечно, избежать всякого рода авантюр.
Что бы ни говорили сегодня о бывшем Союзе, назвать его самой удачной формой существования наших государств и народов не могу. Ведь он держался прежде всего на потенциале России, ее ресурсах. Уже забывается, что нынешние независимые государства долгое время именовались не иначе как «отсталые окраины». Мы даже гордились тем, что в кратчайший срок они чуть ли не опередили Россию. Правда, при этом, как правило, не было принято учитывать, за счет чего.
Положение России было крайне неудовлетворительным. Она не имела собственного лица, государственности. Она как бы растворялась, поддерживая бывший Союз ценой собственного благополучия, ценой того, что ее проблемы решались в последнюю очередь. Убежден, такая модель жизни исчерпала свой ресурс полностью. К ней возврат сегодня уже невозможен.
Если говорить о сближении государств, то оно должно идти на основе взаимного учета интересов, среди которых интересы России для нас являются приоритетными. А как политически и юридически будет оформляться каждый шаг такого сближения, вряд ли сегодня можно подробно расписать. Но не могу не согласиться с тем, что позиция России в этом вопросе должна быть более активной, целеустремленной, опережающей и, если хотите, страстной. Особенно когда речь идет о судьбах наших соотечественников.
И. Г. На одной из встреч с главными редакторами вы сказали, что, кроме всего прочего, время до выборов в 1996 году вы хотите посвятить подготовке достойного себе преемника. Понимаю, что сегодня не время называть конкретное имя, но знаете ли Вы такого человека! Этот вопрос актуален уже сегодня, ведь свои претензии на пост будущего президента России заявили несколько человек, в том числе и Руцкой.
Б. Е. Прежде всего глубоко убежден, что выборы президента России должны быть всенародными. Никакие отступления от этого основополагающего принципа российской демократии недопустимы. Попытки украсть это право у граждан страны предпринимаются. Это мина огромного разрушительного действия, закладываемая под российскую государственность. Второе. Хорошо осведомлено желании некоторых политических кругов искусственно дестабилизировать обстановку. А если называть вещи своими именами — во что бы то ни стало любой ценой свалить президента. Подобные авантюры густо замешены прежде всего на лжи, подлости и корысти. Хочу посоветовать всем, и прежде всего журналистам, — не верьте распускаемым слухам, не поддавайтесь на провокации.
Могу разочаровать деятелей такого рода — все их замыслы становятся известны уже на ранних стадиях, и у нас достаточно сил, чтобы предпринять адекватные меры для сохранения и укрепления стабильности в России.
Что касается выборов президента — исхожу из того, что они должны состояться в 1996 году. Сейчас внимательно слежу за деятельностью потенциальных кандидатов на высший государственный пост. Есть и разочарования, есть, как говорится, и приятные неожиданности. Выборы в парламент кое-чему научили всех нас. Сегодня могу сказать с большой долей уверенности: если на выборах в 1996 году народ проявит присущую ему мудрость и прозорливость — на президентский пост будет избран достойный в полном смысле этого слова человек и государственный деятель.
И. Г. И последнее, Борис Николаевич, ваши ближайшие планы по возвращении в Москву!
Б. Е. Я возвращаюсь в воскресенье, и с понедельника приступаю к обязанностям в полном объеме. 28 марта мы встречаемся с Нурсултаном Абишевичем Назарбаевым, это важная встреча для обоих государств. Но если говорить о ближайшем отрезке времени, меня, кроме текущих дел, заботят три крупных вопроса. Это — работа над механизмом и рычагами реализации президентского Послания. Это — проблема бюджета. Мы встречались здесь, в Сочи, с Виктором Степановичем Черномырдиным, рассмотрели мои замечания и скорректировали некоторые позиции, хотя вопросы еще остались. Бюджет, вы знаете, направлен в Думу, будем работать дальше. И третье: документ о гражданском согласии — это для меня важнейший момент, от которого, на мой взгляд, зависит политическое здоровье общества.
И. Г. Спасибо, Борис Николаевич! Счастливого возвращения.