Юрий Буртин и Григорий Водолазов спорят о «номенклатурной демократии»
Их статья под заголовком «В России построена номенклатурная демократия» опубликована в «Известиях».
Признаком «номенклатурной демократии» авторы называли подписание Договора об общественном согласии. Они указывали на сформировавшийся со времен августа 1991 года новый общественный строй. «Достаточно далеко отстоящий от ‘реального социализима’, которому он пришел на смену, этот новый строй в то же время имеет весьма мало общего и с тем, что не раз провозглашалось у нас в качестве цели ‘политики реформ’: развитое гражданское общество, высокоразвитая рыночная экономика, демократическое правовое государства, — указывали авторы. — Ни по одному из перечисленных параметров наш новый строй даже отдаленно не приближается к указанному образцу. Тем не менее он существует, приобрел известную внутреннюю законченность, а потому в полной мере заслуживает серьезного анализа».[note]Буртин, Юрий; Водолазов, Григорий. «В России построена номенклатурная демократия». «Известия», 1 июня 1994.[/note]
Водолазов обращал внимание на то, что договор подписан не представителями общества и не о согласии общества, а — о «согласии политиков, государственных и общественных деятелей», как об этом при подписании говорил вице-премьер Владимир Шумейко. Поначалу, считал он, сформировали партии и «‘организовали’ такое положение о выборах, по которому за ними заранее бронировалось 50 процентов мест в Государственной думе (по так называемым партийным спискам)». «Многие газеты тогда писали: что вы делаете? — отмечал он. — Одумайтесь, господа, не издевайтесь так неприкрыто над демократией! Ну оставьте своим микропартиям 10-15 процентов мест — тоже много, ну ладно, пусть это послужит стимулом для формирования у нас нормальной многопартийности. Нет, настояли на 50 процентах да и остальные 50 взяли под свой жесткий организационный и финансовый контроль». По его мнению, прошедшие выборы 1993 года стали свидетельством не избираемой, а назначаемой сверху элиты, так как на выборы не пришла половина избирателей, а «те, кто пришел, избирали лишь ‘вождей’ — например, Жириновского, Травкина, Шахрая, которые прихватили с собой по несколько десятков человек из своих команд», и большинство их — люди с номенклатурным прошлым.
Юрий Буртин в свою очередь считал, что возникшая в России форма демократии — это «новая форма демократии классовой, сословной», которая «представляет собой на пороге XXI века странный исторический анахронизм. Это вчерашний день, это шаг назад или, в лучшем случае, куда-то вбок, но никак не вперед, к нормально устроенному гражданскому обществу». «Договор об общественном согласии», отмечал Буртин, — это «программная декларация, где установка на реформы, пожалуй, впервые отброшена», вместо них «во главу угла теперь выдвигается нечто прямо противоположное — лозунг ‘стабилизация социально-экономической ситуации'». «И словно для того, чтобы ни у кого не осталось на сей счет никаких сомнений, — добавлял он, — заместитель министра экономики РФ Сергей Васильев как раз в момент подписания этого документа заявляет: «В основных чертах реформы закончены. Сейчас главное — не менять правил игры, поскольку стабильность важнее перемен». Таким образом, перед нами программа сохранения нынешнего порядка вещей, программа поддержания статус-кво».
Он приходил к выводу, что экономический строй — тоже новый, и называл его «номенклатурным капитализмом», в котором сформировался «класс индивидуальных владельцев объектов госсобственности». И, несмотря на то, что в существующем строе есть многое от «нормального» капитализма — свободный рынок, хозяйственная деятельность исключительно с целью извлечения прибыли, расширяющийся сектор частной собственности на средства производства, землю, недвижимость, основные рычаги государственного управления при этом — в руках прежнего «аппарата», а частный бизнес имеет аппаратную природу. «Это общество, где средства производства, даже если они ‘приватизированы’, по-прежнему лишены заботливого и инициативного хозяина, — заключает Буртин, — где не поощряются трудолюбие и бережливость; где царит казнокрадство и коррупция; где безраздельно властвует чиновник, а рядовой человек перед ним по-прежнему абсолютно бесправен. <…> И вот этот-то новый застой и новую несправедливость нам предлагают рассматривать как ‘нормальную жизнь’! Этот-то ублюдочный псевдокапитализм, результат ограниченных, половинчатых реформ, проведенных за счет народна в пользу ‘обновленной’ и ‘демократизировавшейся’ комноменклатуры, пытаются ‘стабилизировать’ и освятить с помощью ‘Договора об общественном согласии’! Спасибо, господа хорошие, вы славно все придумали».
Авторы предрекают, что этот строй «дан нам не на год и не на два, а на тот неопределенный срок, пока присутствующие ему внутренние противоречия не взорвут его или не толкнут его на новую ‘перестройку'».