Избрание Игоря Голембиовского главным редактором «Известий»
Игорь Голембиовский избран главным редактором «Известий»
Решением коллектива на редколлегии газеты «Известия» главный редактор Николай Ефимов, как и его первый заместитель Владимир Севрук, отстранен от должности. Второй первый заместитель Дмитрий Мамлеев после некоторых согласований внутри редакции оставлен в должности, но лишен полномочий влиять на содержание газеты. Журналисты, возмущенные позицией руководства во время путча, полагают, что те были на стороне заговорщиков (см. 19-21 августа 1991).
«На эту планерку, первую после провала ГКЧП, собралась вся редакция, – пишет ответственный секретарь газеты, главный редактор в 1997-98 годах Василий Захарько. – Но не успел Ефимов открыть заседание, как его прервал Друзенко и объявил, что Надеин зачитает проект постановления редколлегии. Установилась мертвая тишина, и в ней зазвучал твердый голос Володи. С последними его словами я бросил призыв «Кто – за?», но как такового голосования уже не понадобилось – в знак одобрения зал встал. Ефимов начинает что-то говорить, но Друзенко обрывает его, и тот покидает зал – уходит навсегда».
По свидетельству журналиста «Известий» Владимира Надеина, Ефимов был против решения о своем отстранении, считая его незаконным, «поскольку назначен он ЦК и Президиумом Верховного Совета, и только они имеют право его снять» (подробнее о его назначении см. 21 мая 1990). После публикации решения коллектива в газете, как отмечает Надеин, «ни со стороны Президиума Верховного Совета, ни с трибуны состоявшегося вскоре Съезда народных депутатов СССР протестов не последовало».
23 августа главным редактором единогласно избран третий первый заместитель Ефимова, Игорь Голембиовский, альтернативы нет. 27 августа он подписывает первый номер. «Если бы коллектив был в курсе, что Игорь еще до отъезда в Японию принял решение об уходе из газеты, то вполне возможно, что в тех крайне напряженных условиях, которые требовали быстрой реакции и решительных действий, мы бы уже не его имели в виду, а выбирали из тех, кто находился рядом, кто сейчас – здесь, в редакции, и мог бы немедленно ее возглавить, чтобы объединить и поднять людей на защиту от внешнего вмешательства, – пишет спустя годы Захарько. – Возможные имена? В такой конторе, как наша, достойных имен было немало. Назову хотя бы четверых: Александр Бовин, Станислав Кондрашов, Анатолий Друзенко, Владимир Надеин… Если бы мы не очень спешили, перенесли собрание на день-другой и сделали все в полном смысле по-демократически, то в списке кандидатур могли оказаться и эти четыре человека (или кто-нибудь из них), и кто-то еще. Ну, и плюс, конечно, Голембиовский. Вот это были бы выборы! Часто употребляя здесь местоимение «мы», я подразумеваю нас троих, осуществлявших в те дни руководство редакцией и инициировавших главную кадровую перемену в «Известиях» – Надеина, Друзенко и себя. Лично я осознаю свою немалую вину за то, что мы не нашли в себе сил и не приложили достаточно ума для организации такого голосования, которое по форме и по существу было бы абсолютно правильным, легитимным и наилучшим образом отражало мнения и настроения в коллективе. Но и в таком случае мой личный голос был бы в пользу Голембиовского, которого я считал наиболее подходящим человеком на должность главного редактора».
В тот же день собрание журналистов снимает из названия газеты упоминание о том, чьим органом газета прежде являлась, – вместо «Известий Советов народных депутатов СССР» учреждается газета «Известия». И тогда же газету регистрируют в Министерстве печати и массовой информации РСФСР. «Возникла непредвиденная проблема: требовалось оплатить пошлину в размере чуть больше десяти тысяч рублей, а таких денег собрать в редакции не удалось, – вспоминает Захарько. – Снова нас выручили рабочие типографии – в этот день им давали зарплату, и люди на выпуске сбросились, набрав нужную сумму. Прихватив пластиковый пакет с деньгами, Левон отбыл в Минпечати, благо оно рядом с нами, на нашей общей Пушкинской площади. Часа через два я уже держал в руках подписанное [заместитетелем министра печати Михаилом] Федотовым «Свидетельство о регистрации средства массовой информации» под номером 1057. Тогда и снял на память ксерокопию, сейчас ее перечитываю: Название учрежденного СМИ: «Известия». Программные цели и задачи: «Поиск, анализ и распространение объективной информации о жизни СССР и других стран, о деятельности государственных органов всех уровней, содействие утверждению общечеловеческих ценностей, принципов мира и прогресса, демократии, гуманизма, свободы и прав человека, развитие международного сотрудничества». Все коротко и ясно, ни пролетариев всех стран, ни каких-либо других лозунгов. Замечательный документ!»
Учредителем газеты «Известия» стал ее журналистский коллектив.
Редакция объявляет о своей полной независимости, воспользовавшись, как отмечает исследователь СМИ Андрей Рихтер, «пассивным поведением законодательной власти во время неудавшегося переворота». При этом редакция не отказывается, как заявлено в газете, от истории «тех «Известий», которым служили Анатолий Аграновский, Нина Александрова, Евгений Кригер», объявляя эту историю своей. Порядковый номер газеты не меняется – она выходит под № 202, или № 23 468 со времени основания.
«У нас и раньше возникали тяжелые конфликты с нашим хозяином, неизменно принимавшим сторону главного редактора, — говорится в редакционной статье, — даже если его позиция по самым принципиальным вопросам противостояла мнению редакционной коллегии, всего журналистского коллектива. С особой остротой это проявилось в дни путча, когда руководимый учредителем главный редактор упорно стремился сделать «Известия» рупором узурпаторов власти. Именно это обстоятельство заставило нас, известинцев, добиваться срочного изменения статуса газеты, регистрации ее нового названия и утверждения Устава, за который редакционный коллектив боролся более полугода. <…> Только благодаря мужеству наших рабочих мы оказались единственной из центральных газет, которая вышла утром 20 августа с обращением к народу российского Президента Бориса Ельцина».
Вскоре «Известия» станут одним из первых советских изданий, где будет скандально проходить процесс акционирования. На момент приватизации здание на Пушкинской площади и имущество находятся на балансе все еще официального издателя газеты – Президиума Верховного Совета СССР. Суть конфликта в это время кратко описывается «Коммерсантом» так: «Коллектив редакции считает себя естественным преемником права собственности на это имущество, и по крайней мере часть коллектива полагает, что если и создавать АО, то доход от продажи акций должен быть распределен между журналистами, а часть акций должна быть передана им – бесплатно, разумеется. Однако в соответствии с Законом СССР о печати собственником редакционно-издательского имущества является не учредитель издания, а его издатель, то есть в случае с «Известиями» – ВС СССР. По законам же РСФСР и СССР о приватизации доход от приватизации государственных предприятий (в том числе, естественно, и газет) получает бюджет, а коллектив имеет лишь право на некоторые льготы при покупке акций своего предприятия. Таким образом, по закону от продажи имущества редакции ее коллектив на первом этапе может получить лишь расходы на выкуп акций». «В декабре того же года, когда рухнул Советский Союз, — пишет в свою очередь Рихтер, — вся собственность союзного парламента на российской территории была унаследована Верховным Советом республики. А популярные «Известия», бесспорно, были идеологическим капиталом, на который претендовали в качестве этой добычи».
17 июля 1992-го Верховный Совет Российской Федерации принимает постановление, в котором говорится о незаконном прекращении издания газеты «Известия Советов народных депутатов СССР», о том, что при учреждении и регистрации «Известий» был нарушен закон «О печати и других средствах массовой информации», и о том, что парламент хочет возобновить работу своей газеты. Особую остроту этому юридическому спору придает политическое противостояние Верховного Совета и президента Бориса Ельцина, которое в итоге выльется в октябрьские события 1993 года. На протяжении всего кризиса «Известия» выступают против председателя парламента Руслана Хасбулатова, солидаризовавшись со стороной Бориса Ельцина.
19 мая 1993 года Конституционный суд отменил решение Верховного Совета. Суд счел, что, приняв решение о собственности, которая являлась федеральной, Верховный Совет вышел за пределы своих полномочий и вторгся в сферу компетенции исполнительной власти. Обязав «принять меры по приведению учредительных документов газеты «Известия» в соответствие с действующим законодательством, а также по проведению ее регистрации», Верховный Совет также вторгся в полномочия судебной власти, говорилось в решении КС. Помимо этого Верховный Совет вторгся в сферу компетенции высших органов исполнительной власти, говорилось также в решении, «обратившись с поручением непосредственно к министерству» (Министерству печати и информации Российской Федерации принять меры по регистрации газеты «Известия» и приведению ее учредительных документов в соответствие с действующим законодательством – Н.Р.). Суд также счел, что решениями парламента была нарушена ст. 43 Конституции, которая провозглашает свободу слова и производное от нее право каждого искать, получать и свободно распространять информацию, так как постановление вызвало последствия, которые способствуют «оказанию давления на газету, затрудняют ее существование как независимого средства массовой информации и ограничивают тем самым свободу массовой информации».
«Спор был окончательно прекращен только после силового роспуска парламента в 93 году…», — напоминает Рихтер.
- Без подписи. «Газета «Известия» зарегистрирована». «Известия», 24 августа 1991.
- Известинцы. «Наши новые старые «Известия». «Известия», 24 августа 1991.
- Рихтер, Андрей. «Правовые основы свободы печати».// Средства массовой информации постсоветской России: Учебное пособие/ Я.Н. Засурский, Е.Л. Вартанова, И.И. Засурский и др.; Под ред. Я.Н. Засурского. Москва, «Аспект Пресс», 2002.
- Рузакова, Елена. «Приватизация газеты «Известия»: труднее всего будет купить слово «Известия». «Коммерсант», 23 сентября 1991.