В эфир РТР выходит «Зеркало» Николая Сванидзе
Это вторая аналитическая программа на телевидении после «Итогов» Евгения Киселева. Осенью к ним добавится «Время» с Сергеем Доренко.
Николай Сванидзе в студии программы «Зеркало». Кадр телевизионной трансляции.
Впрочем, за неделю до выхода программы Сванидзе, в эфир ОРТ выходит программа «19.59» — одна из первых попыток инфортейнмента в стране, но она очень быстро провалилась под градом телекритики.
Годы спустя в интервью автору этих строк Сванидзе скажет, что канал РТР в это время «был официозным настолько, насколько вообще мог быть». «Он стал официозным в отсутствие официоза, его попросту не было, — говорил он. — Просто он из канала, который выражал позицию оппонента власти, каким был Борис Николаевич Ельцин по отношению к Михаилу Сергеевичу Горбачеву, превратился в канал, который выражал позицию главы государства. Но, повторю, глава государства не требовал никакой лояльности. Максимальная лояльность была проявлена в избирательную кампанию 1996 года и была не на страх вовсе, а на совесть. Все журналисты и руководители каналов понимали, что если победит Геннадий Андреевич Зюганов, лидер КПРФ, то эта партия на следующие нормальные выборы не пойдет. Это не та партия, которая, приходя к власти, потом ее отдает в соответствии с законами Российской Федерации. Это партия с тоталитарной идеологией, которая уже тогда была вполне сталинистской. Ясно было, что если они придут, то никакой журналистики в России не будет, никакой свободы слова не будет и так далее. Поэтому мы помогали Ельцину, конечно. Я не согласен с оценками выборов 1996 года как нечестных, что, мол, был не тот подсчет. Тогда еще с подсчетами не мухлевали».[note]Ростова, Наталия. «Телезвезды: Николай Сванидзе Интервью бывшего руководителя ВГТРК». Meduza, 8 апреля 2016. https://meduza.io/feature/2016/04/08/telezvezdy-nikolay-svanidze[/note]
В том же интервью он признает, что знал об инфаркте президента, который случился за неделю до второго тура выборов, но на вопрос о том, не имели ли права его зрители, которые одновременно были и избирателями, знать об этом факте, он ответит, что это – «технический вопрос». «Меня интересовало не то, на что они в данном случае имеют право, — скажет он. — Они имели право на очень многое. Тогда они имели и право знать, что означает приход коммунистов к власти, и тогда нужно было бы рассказывать об этом круглые сутки, круглые сутки заниматься антикоммунистической пропагандой. Почему им надо было рассказывать про инфаркт Ельцина, а про то, что исторически означает приход Ельцина, не надо было рассказывать? Вопрос о праве — справедливый, но он тянет за собой много других вопросов. <…> Я не изменил отношения к тому, что я делал в 1996 году, и к моей тогдашней позиции. Я считаю, что я и те, кто помогал Ельцину, были исторически правы. В том, что касается отношения к стране. И в том, что касается его будущего».
«Последние недели президентской гонки, весь июнь — время безусловного киселевского торжества над всеми телевизионными конкурентами, над Сванидзе в том числе, — отмечает в конце предвыборной кампании журналист «Коммерсанта» Александр Тимофеевский. — Хотя последний вроде бы нашел собственный вариант еженедельной аналитической передачи, пустив в свое ‘Зеркало’ гражданское общество, культуру и, страшно выговорить, спорт. На фоне предвыборной борьбы эта новация прошла почти незамеченной. К тому же сами сюжеты далеко не всегда были удачны, и за все время существования ‘Зеркала’ можно выделить лишь два, причем из одной и той же программы. В первом Елена Боннэр сетовала на то, что ее мужа напрасно не считают реальным политиком, ибо нравственное решение в конечном счете всегда прагматично. Во втором — пожилые крестьянки с простодушной хитростью рассказывали, как у них в деревне жил ссыльный Бродский и как потом они душевно вспоминали великого поэта. После этой передачи показалось, что Николай Сванидзе вместо строго политической линии, которую с большим или меньшим блеском несколько лет чертил Киселев, хочет найти объем — интриге противопоставить структуру. Если это действительно так, то после З июля он жизнеспособнее конкурентов. При всей своей разности Невзоров и Киселев схожи в одном: они не свидетели, а участники событий. И оба дают понять, что причастны к сферам, коим ведомо нечто самое важное и принципиально закрытое для непосвященных. Но теперь это, слава Богу, неинтересно. Сферы, конечно, останутся и впредь, но охотников до них будет все меньше. Бог с ним, с закрытым, с лихвой хватает открытого».[note]Тимофеевский, Александр. «Политическая аналитика на ТВ». «Коммерсант», 6 июля 1996.[/note]
Говоря об отличиях своей программы от программы Евгения Киселева, Сванидзе скажет годы спустя: «Они отличались возможностями. На НТВ был очень высокий класс журналистов, аналитической работы, очень хорошее финансирование, Женя Киселев был очень сильный ведущий. А в том, что касается позиций, отличий было немного. Тут нужно, впрочем, брать разные годы. Когда [между олигархами] началась информационная война в 1997 году, у нас были очень разные позиции. А в конце 1990-х развернулась вторая информационная война — это когда в партию Кремля входил уже не только Ельцин, но и Путин с одной стороны, а в партию «Отечество — вся Россия» — Лужков и Примаков с другой стороны; тут у нас позиции были очень разные, мы были просто по разные стороны баррикад. А в начале 1990-х и в 1996 году мы были по одну сторону».[note]Ростова, Наталия. «Телезвезды: Николай Сванидзе Интервью бывшего руководителя ВГТРК». Meduza, 8 апреля 2016. https://meduza.io/feature/2016/04/08/telezvezdy-nikolay-svanidze[/note]
В 1997 году, после отставки Эдуарда Сагалаева из ВГТРК, Сванидзе станет генеральным директором кампании.