В свет выходит газета «Не дай бог!»
Пропагандистская газета в пользу кандидата Бориса Ельцина готовится журналистами издательского дома «Коммерсант»
Черно-белая копия страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 4 мая 1996 года.
Газета во главе с Владимиром Яковлевым и главным редактором Леонидом Милославским становится одним из самых ярких примеров применения черных технологий на выборах 1996 года. Она выходила всего девять раз, с 20 апреля по 29 июня 1996 года, печаталась в цвете тиражом в 10 миллионов экземпляров и бесплатно доставлялась в почтовые ящики по всей стране. Ее бюджет, по данным журналиста Аркадия Островского, составлял около 8 миллионов долларов.[note]Ostrovsky, Arkady. “The Invention of Russia: The Journey from Gorbachev’s Freedom to Putin’s War”.Atlantics Books, London, 2015.[/note] Впрочем, заместитель главного редактора этой газеты Андрей Васильев говорил позже, что на эту «злобную антикоммунистическую газету» банкир Александр «Смоленский выдал» 13 миллионов.[note]Авен, Петр. «Время Березовского». Corpus, 2018.[/note]
Считается, что финансирование происходило через созданный Анатолием Чубайсом «Фонд частной собственности».
Журналисты создавали картину апокалипсиса в случае прихода коммунистов к власти (характерный заголовок: «Что они с нами сделают// Если победят на выборах»).[note]Милославский, Леонид. «Что они с нами сделают Если победят на выборах». «Не дай Бог!». 20 апреля 1996.[/note]
Черно-белая копия страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 20 апреля 1996 года.
В материале «Дурдом» журналист Сергей Мостовщиков рассказывал, как «сумасшедшие голосуют за Зюганова».[note]Мостовщиков, Сергей. «Дурдом». «Не дай Бог!», 27 апреля 1996.[/note]
Черно-белая копия страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 27 апреля 1996 года.
Анонимный материал «К войне за дело коммунистической партии будьте готовы» описывал, как на пятом съезде Российской коммунистической рабочей партии (в выборах не участвовала) «в обстановке строжайшей конспирации <…> обсуждали подготовку к боевым действиям на территории России».[note]Без подписи. “К войне за дело коммунистической партии будьте готовы”. “Не дай Бог!”, 4 мая 1996.[/note] (Анонимный доклад о боевых дружинах КПРФ выйдет и в «Независимой газете» 8 июня.)
Черно-белая копия страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 4 мая 1996 года.
А в тексте, подписанном Борисом Сергеевым, сравнивались Геннадий Зюганов и Адольф Гитлер.[note]Сергеев, Борис. “Он никого не тронет?” “Не дай Бог!”, 18 мая 1996.[/note]
Помимо писем читателей, которые тоже выступали за Ельцина, в газете выходила серия интервью с известными людьми, призывавшими голосовать против коммунистов. Среди них были Леонид Якубович, Ролан Быков, Алексей Баталов, Людмила Зыкина, Эдита Пьеха, Марина Влади, Донатас Банионис, Олег Табаков и другие звезды. В каждом номере содержался полосный коллаж на Геннадия Зюганова. «У нас, например, был корреспондент, который звонил всяким знаменитостям: Стивену Сигалу, Брюсу Уиллису, — вспоминал в интервью «Афише» корреспондент «Коммерсанта» Андрей Колесников, входящий в журналистский пул президента Путина со времени его прихода во власть. — Они тоже объясняли, почему не надо голосовать за коммунистов. Но самым эффективным было его интервью с главной героиней сериала ‘Богатые тоже плачут’. Конечно, никто не знает, дозванивался он до них на самом деле или нет. Но вся страна смотрела ‘Богатые тоже плачут’. И когда эта девушка рассказывала про ужасы коммунистического ада, которые она, оказывается, успела где-то пережить, это действовало безотказно».[note]История русских медиа. 1989-2011. «Афиша». https://www.afisha.ru/article/mediahistory/page21/[/note]
После выхода газеты разгорелся скандал – в первом номере не содержалось выходных данных. Со второго номера, после депутатских запросов и вмешательства прокуратуры, редакция указала тех, кто выпускает газету. «Что это за газета такая? Почему бесплатная? Кто ее финансирует? Почему анонимная? Почему не указан тираж? Где печатается? Где распространяется? Вы за Ельцина? Это Ельцин вашу газету издает?» – согласно самой газете, таков был «лейтмотив практически всех, и добрых, и злых читательских писем».[note]Редколлегия. “Это что за газета?” “Не дай Бог!”, 11 мая 1996.[/note]
От имени редколлегии в четвертом номере было опубликовано письмо, объяснявшее отсутствие выходных данных забывчивостью и спешкой. Ответ на вопрос о том, кто финансирует газету, звучал так: «Верно, что издавать бесплатную газету, в которой нет рекламы, можно только в том случае, если есть специальное финансирование. Как верно и то, что такой газеты в России никогда еще не было. Ни разу. За всю историю страны. Никто никогда не издавал бесплатную цветную газету таким огромным тиражом и не распространял ее за свой счет по всей территории страны. <…> Финансирование газеты организовано группой состоятельных российских граждан, которым совершенно небезразлично, что произойдет с этой страной после 16 июня». Только в седьмом номере был указан учредитель – «Московский региональный фонд поддержки первого Президента Российской Федерации».
«В это время Андрей Васильев работал пресс-секретарем канала, поэтому по поводу газеты ‘Не дай Бог!’ я все очень хорошо знаю, — вспоминал годы спустя в интервью «Афише» Константин Эрнст. – Накануне 1996-го было полное ощущение, что Ельцин, который начал год с 4 процентами поддержки, не сдюжит и коммунисты вернутся. И любой способ, который помогал не дать коммунистам вернуться, был эффективен. К этому времени в Ельцине персонифицировалось все недовольство случившимся: чудовищным ухудшением уровня жизни, уличной стрельбой, огромными проблемами, которые свалились на всех. Многие тогда решили: ‘Ну его на фиг, возвращаемся обратно’. И все могло возвратиться. Вовсе не из-за пренебрежения к печатным СМИ, а от знания реальности: газета к середине 1990-х была уже двуствольным дробовиком, а телевидение — системой ‘Град’. Так что ‘Не дай Бог!’ был классный арт-проект».[note]История русских медиа. 1989-2011. «Афиша». https://www.afisha.ru/article/mediahistory/page21/[/note]
Сам Васильев в интервью Петру Авену рассказывал об этом опыте так: «Я был там тоже замом главного редактора, но там был главный штаб – Яковлев, Леня Милославский и я. Я был прикомандированный. Мне Яковлев говорит: ‘Слушай, приходи к нам’, – а мне вообще скучно было на ОРТ, и я с удовольствием. Он говорит: ‘А сколько тебе платить?’ Я говорю: ‘Да нисколько мне не надо платить, мне большую зарплату платят на ОРТ. И нифига не надо, только договорись с Борей’. И он говорит: ‘Я договорюсь’. Тут меня Боря вызывает и говорит: ‘Да, отличная идея, офигенная газета, Андрюшенька! Конечно, иди туда. Только я тебя прошу – не в ущерб основной работе’. Я говорю: ‘Это как? Это по ночам и в выходные?’ Он говорит: ‘Ну, примерно так’. И я ему говорю: ‘Тогда плати мне бабло, раз такое дело’. И, конечно, это были очень веселые два месяца, очень клевые. Причем действительно без отрыва от основной деятельности. Я, например, там очень тонко пролоббировал одну фигню, когда Боря покупал ‘Ноябрьскнефтегаз’. Какие-то американцы тоже пытались купить, и я их с помощью прессы отпугнул. То есть у меня эффект был, но это было не то, чем я хотел заниматься».[note]Авен, Петр. «Время Березовского». Corpus, 2018.[/note] В другом интервью Васильев называл «Не дай Бог!» «побочным заработком ‘Коммерсанта’». В фильме Леонида Парфенова к 20-летию газеты Васильев говорил, что «абсолютно купался» в той атмосфере, когда приходилось переписывать авторов, «потому что они не умели писать по-советски».[note]Парфенов, Леонид. «С твердым знаком на конце”. Эфир – 30 ноября 2009, Первый канал.[/note]
Позже Егор Яковлев, главный редактор перестроечных «Московских новостей», записывая интервью с сыном Владимиром, услышал, что тому политика в принципе неинтересна.[note]Засурский, Я., Голубев, Е., Ковлер, И. “Власть, зеркало или служанка?: энциклопедия жизни современной российской журналистики”. Изд. Союза журналистов России, 1998.[/note] На удивленное возражение Яковлева-старшего о газете «Не дай Бог!», которую выпускал младший и «политичнее которой он в жизни никогда не видел», Владимир ответил так: издавал он ее потому, что ему не нравился Зюганов, и потому, что он не любит коммунистов. «Я считаю, что их задачи и цели неприемлемы лично для меня, – объяснял он отцу. – Когда выборы кончились, необходимость в этой газете для меня отпала, хотя, наверное, я мог бы ее продолжать». При этом он отрицательно ответил на вопрос, не возникло ли у него чувство ответственности за то, что сделал: «Я считал, что Зюганов – это совершенно не подходящий для России президент, и действовал в соответствии с этим». «Твоим политическим взглядам соответствовал в качестве президента Явлинский, – возражал он отцу. – А у меня нет политических взглядов. Я просто знал, что Явлинского не изберут. Реальный выбор был между Зюгановым и Ельциным. Ельцин меня устраивал больше, вот и все. Ты исходил из политических концепций, я – из реальных возможностей».
Одним из журналистов газеты был и Валерий Панюшкин, который, по его же признанию, «успел написать две заметки против Зюганова в пропагандистской газете ‘Не дай Бог’». И, как он объяснял годы спустя в книге о Михаиле Ходорковском, с тех пор он «отравлен навсегда». «Что бы я теперь ни делал, слова мои с тех пор – не журналистика, а пропаганда, – считал он. – И если вы не верите тому, что я сейчас рассказываю, то именно поэтому. Вы не верите, что эту книгу не заказал мне Михаил Ходорковский. Я могу поклясться, он мне ее не заказывал. И ни один политик, ни один олигарх не заказывал мне эту книгу. Но после избирательной кампании 1996 года вы имеете право мне не верить».[note]Панюшкин, Валерий. “Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет”. ИД “Секрет фирмы”, 2006.[/note]
Однако позицию Панюшкина разделяли не многие. Другой автор газеты – Андрей Колесников, в интервью Парфенову для того же фильма назвал 1996-й временем «яростной, лютой пропаганды» и «лучшим временем в жизни». «Абсолютно бессмертное время для меня как для пропагандиста», – говорил он, смеясь над тем, что Васильеву удавалось придумывать советские заголовки. И это «особо бесило Геннадия Андреевича Зюганова». Заголовок, о котором сам Васильев рассказывал с нескрываемым удовольствием, был такой: «Ивановские ткачихи: нам шьют коммунизм» (в оригинале: «Иваново: Нам шьют коммунизм», “Не дай Бог!” от 4 мая 1996 года). «Что можно делать на развалинах? – говорилось в лиде той статьи Андрея Колесникова. – Можно ничего не делать. Можно построить вместо них престижные рабочие места. А можно бесконечно строить на них коммунизм. Ивановские начальники выбирают первое. Ивановские ткачихи – второе. Ивановские коммунисты – третье».[note]Колесников, Андрей. “Иваново: Нам шьют коммунизм”. “Не дай Бог!”, 4 мая 1996.[/note]
Черно-белая копия страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 4 мая 1996 года.
«Этим ‘листком’ мы выстлали всю Россию, — рассказывал он позже. — По исполнению это была яростно пропагандистская газета. Например, я ездил в Иваново, на ткацкий комбинат. И там у ткачих выяснял доподлинно, почему не надо голосовать за коммунистов. Потому что коммунисты развалили все. Они оставили ткачих без женихов. Или я ездил в Лермонтов, в школу, где с молчаливого одобрения министерства образования школьники писали у меня сочинение на тему: ‘Почему я не буду голосовать за коммунистов’. Мы потом опубликовали наиболее яркие отрывки из сочинений. <…> Нам было весело от души. На протяжении четырех месяцев это была работа сутками напролет. И мы победили. А могли победить реально коммунисты. Представляете, сколько мы процентов принесли?»[note]История русских медиа. 1989-2011. «Афиша». https://www.afisha.ru/article/mediahistory/page21/[/note]
У Максима Ковальского, в 1999 году ставшего главным редактором коммерсантовского журнала «Власть», остались другие воспоминания о той газете. В интервью для проекта YeltsinMedia он говорил, что в то время «политикой совсем не интересовался». Вот фрагмент этого интервью:
— А как для вас проходило горячее время в смысле политики? «Не дай бог!», например, как вы оценивали?
— Я там не работал, но одну заметку туда написал.
— Под псевдонимом?
— Даже не помню. А там подписи вообще стояли? Наверное, под псевдонимом.
— О чем заметка?
— Я вообще никогда ничего не писал, но тут Яковлев меня попросил. Про Зюганова надо было плохое написать, им нужна была юмористическая заметка, а я всякие шуточки всегда любил. И была какая-то заметка «Зюг и Зек»: он пришел, все стало плохо, все переименовали. Заметка на 40-50 строк.
Текст в газете «Не дай Бог!» Выпуск от 27 апреля 1996 года. (Черно-белая копия.)
— Как вы к этому относились? Мне интересно ваше отношение, ощущения.
— К «Не дай богу»? Мое отношение какого времени?
— Оно изменилось во времени?
— Ну, конечно. Я политикой совсем не интересовался. Я работаю, а в стороне от меня ходят люди, что-то говорят про «Не дай бог!», про что-то пишут. Это было рядом со мной, но я на этом не фокусировался. Мне было понятно, что Зюганов – неприятный мужчина и коммунист. Если человек сам себя называет коммунистом, то куда дальше-то? Я понимал объяснение, которое тогда было, – отдельно делается одна временная газета, такая, как нельзя делать в «Коммерсанте». Но что это как-то из Кремля финансировалось… Я слышал, что деньги какие-то выплачиваются пишущим, что лежат они где-то в сейфе. Я, собственно, и сам получил гонорар, какими-то долларами. То есть не то что я из себя невесту строю — мне платили, я видел эти деньги, они до меня дошли – долларов 70, что ли. Но я не видел, как они жирными пальцами из сейфа достаются…
— Это не была месячная зарплата?
— Нет.
— Мне просто один из писавших туда как-то сказал, что гонорар его статьи в «Не дай бог» был его месячной зарплатой.
— Ну, я не знаю. У меня была разовая публикация, меня не очень это волновало. Я понимал, что это не формат «Коммерсанта», что это какая-то агитационная фигня, но мы ее делаем в свободное от работы время. То есть мы работаем врачом-стоматологом в белом халате, помогаем людям, а вечером выходим на большую дорогу и этим людям даем по зубам. Я слышал, конечно, разговоры. Приходило письмо в редакцию: «Сдохните», или – разворачиваешь конверт, а там – подтертая туалетная бумага. Какие-то такие сюжеты до меня доносились, но это было настолько на периферии сознания и работы, что я тут как эксперт просто боюсь выступать.
— А спустя годы у вас изменилось отношение к этой продукции?
— Просто другое понимание пришло, что это было. Это не про отношение. Я что, полюбил Зюганова, что ли? Просто появилось понимание, что это буквально Кремль башлял за такой агитационный продукт, что «Коммерсант» цинично исполнял кремлевский заказ. Я сейчас могу формулировать в таких терминах, в которых я тогда даже не мыслил. Не то что я обожал Ельцина, но понимал, что Зюганов – это какой-то ужас. (Читать интервью полностью.)
Участвовавший в кампании 1996 года как глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский, спустя годы был еще более радикален, называя газету «помойным антикоммунистическим листком». «Были фейк-‘программы’ КПРФ, фальшивые ‘коммунистические’ наклейки, которые расклеивались по всей Москве, — рассказывал он в книге интервью с Иваном Крастевым о методах ведения кампании. — Я и сам их клеил. Они всегда лежали в кармане, и, куда ни шел, в каждом лифте клеил красную наклейку якобы от имени КПРФ ‘Ваш дом подлежит национализации’. Гусинский был в ярости, когда Малашенко наклеил ему пакость прямо на дверь кабинета. Изготовлены они были крепко и отдирались вместе с лаком. Мы снимали клипы с актерами, изображавшими озверелых коммунистов, жгущих тираж ‘Не дай Бог’ — помойного антикоммунистического листка. Треш про каких-то ‘коммунистических проституток’… Кампания велась с прицелом на самые темные слои сознания».[note]Крастев, Иван. «Экспериментальная родина. Разговор с Глебом Павловским». Издательство «Европа», 2018.[/note] (Подробнее о той выборной кампании.)
В последнем номере газеты, прямо перед вторым туром выборов, колонки написала вся редакционная коллегия: Леонид Милославский, Андрей Васильев, Владимир Яковлев, Никита Голованов, Сергей Мостовщиков, Игорь Свинаренко и Андрей Колесников. «Все слова сказаны, – говорилось в лиде. – У нас больше нет аргументов. И мы можем только оставить вас в покое, чтобы вы, хорошенько подумав, дождались выборов и проголосовали за того, за кого считаете нужным. <…> То, как сложится в ближайшие годы жизнь каждого из членов редколлегии газеты, зависит от вашего выбора».
Черно-белая копия фрагмента страницы «Не дай Бог!». Выпуск от 29 июня 1996 года.