Расцвет российских СМИ

В центральных СМИ опубликовано письмо крупнейших предпринимателей

«Письмо тринадцати» появляется в ряде СМИ, включая «Коммерсант», «Известия», «Независимую газету» и другие. Автор письма — Сергей Кургинян.

«Письмо тринадцати», опубликованное в «Известиях».

Письмо подписали представители крупнейших финансово-промышленных групп страны. И, хотя в своей книге «Время Березовского» Петр Авен отрицает этот факт («Мы не подписывали», — говорит он в интервью с Валентином Юмашевым), под письмом стоит подпись главного делового партнера Авена – Михаила Фридмана.

«В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России, объединить усилия для поиска политического компромисса, способного предотвратить острые конфликты, угрожающие основным интересам России, самой ее государственности, — писали они. — Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным взаимным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению. Иного выхода просто не существует. Понятна правда каждой из политических сил. Но ни одна из сил не имеет права навязывать насильственно свою правду всему обществу».

30 апреля на письмо статьей «Перед лицом страны» Геннадий Зюганов отвечает в «Советской России». Кроме того, бизнесменам возражает и главный редактор «Правды» Александр Ильин. «Честно говоря, меня смущает какой-то фатализм, пронизывающий обращение в связи с июньскими выборами, — пишет он. – Что, опять нет альтернативы – или выборы войны, или… А на чем, простите, на каких опорах будем строить российскую государственность, как обеспечивать политическую стабильность, чтобы войти в XXI век процветающей, великой державой? Как, выходя из тупика, не вползти в диктатуру? В нашей истории редкие правители уходили с властного олимпа по доброй воле, в мире и согласии. Одни умирали, другим помогали уйти в мир иной, третьи – подобно Хрущеву и Горбачеву – стали жертвами политических козней. Как прервать ‘цепную реакцию’? <…>  И все же обеспокоенность за судьбу страны понятна и обоснованна, она заслуживает внимания всех людей доброй воли. Равно как и другие реальные проявления общественной мудрости, подсказывающей нам, говоря словами обращения – и красным, и белым, своим и чужим, — не превращать предвыборное соперничество различных политиков и политических сил в очередной этап гражданской войны».[note]Ильин, Александр. «Выходя из тупика, не вползти в диктатуру». «Правда», 30 апреля 1996.[/note]

«Письмо тринадцати», как его стали называть позже, инициировал Борис Березовский. «<…> он стал активно пытаться реализовать идею союза Зюганова и Ельцина, — писала годы спустя Татьяна Дьяченко. — Он убеждал нас, что нельзя и дальше раскалывать страну. А эти выборы продолжают ее раскалывать. Надо найти те точки соприкосновения, где и Ельцин и Зюганов имеют общие позиции. Например, союз России и Белоруссии, или выплаты пенсий и зарплат, или необходимость закончить войну в Чечне… Точек немало, и на этой платформе договориться о том, как будет поделена власть после июньских выборов 96-го года, какой круг вопросов будет за Ельциным, какой за Зюгановым и коммунистами. Я была противницей этого проекта. Анатолий Чубайс, глава [созданной во время выборов] аналитической группы, тоже. Но некоторые члены штаба идею Березовского поддержали. И в огромном количестве газет появилось обращение тринадцати бизнесменов с призывом к миру к Ельцину и Зюганову. Я хорошо знала папу и понимала, ни при каких обстоятельствах он на союз с Зюгановым не пойдет. По-моему, и Зюганов тоже не слишком радовался этой идее. И она сама собой умерла».[note]Юмашева, Татьяна. Страница в Живом Журнале. http://t-yumasheva.livejournal.com/?skip=90[/note]

«Аналитическая группа была против, — в свою очередь говорил ставший мужем Дьяченко Валентин Юмашев в интервью Петру Авену. — Чубайс был против, но не сказал категорически “нет”: “Ну, попробуй. Я считаю, что ничего из этого не получится, но посмотрю, что ты сделаешь”. Так это и умерло, потому что ни Зюганов этого не хотел, ни Ельцин».[note]Авен, Петр. «Время Березовского». Corpus, 2018.[/note] Сам Чубайс объяснял Авену это так: письмо «о социальном мире между коммунистами и демократами», «о том, что мы все должны объединиться» — «это какой-то абсолютный абсурд, запредельный, просто вообще в никуда». «Но Березовского, как всегда, эта идея настолько завела, что он убедил себя сам и стал убеждать всех, — рассказывал он. — В какой-то момент я просто понял, что объем усилий, которые нужно будет положить, чтобы уничтожить эту идею, слишком большой. У меня физически нет на это ресурсов. Поэтому нужно сделать так, чтобы это дело оказалось минимально вредным. Я какие-то самые дурацкие куски убрал, а в целом идея прошла, письмо было опубликовано».[note]Там же.[/note]

После смерти Березовского в 2013 году его соратник Юрий Фельштинский опубликовал мемуары бизнесмена, в которых также содержался пассаж, объясняющий появление этого письма. «Мы договорились с президентом о широком круге полномочий для нас, — говорится в книге от лица Березовского. — То есть он точно знал, что мы не играем против него, и поэтому был готов даже к самым неожиданным нашим шагам. Он верил, что мы не только искренни, но и грамотно просчитываем ситуацию. «Письмо тринадцати» – «Выйти из тупика!» – конечно, было адресовано обществу. Это была демонстрация решимости и силы. У нас между собой случилась даже борьба за формулировку в последнем абзаце. В результате она звучала приблизительно так: у нас достаточно воли и сил для того, чтобы не допустить, и т. д. Такая жесткая формулировка была неожиданна для общества. Основное, что нужно было сделать, – это показать людям, что есть сила, защищающая их право на свободное волеизъявление. Проще говоря, люди не должны бояться проголосовать по собственной воле, а не под давлением. Мы все время подчеркивали в этом «письме тринадцати», что мы только за конституционное решение. И если конституционное решение во имя интересов общества позволяет осуществить перенос выборов, но легитимным путем, а не другим, на котором настаивал Коржаков, тогда это должно быть сделано, если опять-таки это пойдет на благо обществу.

Мы не старались лицемерить в этом послании. Мы старались выразить наши чувства, и в том числе нашу твердую волю, сделать все от нас зависящее, чтобы политики искали компромисс. Ну а ресурсы, которыми мы обладаем, они ни для кого не являлись секретом: это деньги. Может быть, в обращении об этом стыдливо не сказано. Мы впервые проявили себя как сила, единственным ресурсом которой являются капиталы. Те, кто подписался под этим обращением, имели достаточно серьезное влияние на средства массовой информации. Это один из инструментов, который позволяет побуждать политиков соответствовать интересам общества. В демократическом обществе очень важен институт изучения общественного мнения, который только-только начал тогда формироваться у нас, потому что в демократическом обществе решения принимаются не наперекор обществу, а только с его согласия. Это предполагает понимание властью того, что хочет общество, а не того, что хочет власть. В тоталитарном обществе в этом нет необходимости, им надо только оценить: если они примут такое-то решение, то выйдет народ с лопатами и ломами или нет? А в демократическом обществе важна обратная связь – от общества к власти. Такой связью и служит институт общественного мнения. И вот во время выборов я впервые ощутил, как это работает. Саша Ослон, основатель фонда «Общественное мнение», создал уникальную возможность для нас с помощью фокус-групп, опросов опробовать те или иные идеи. И мы заранее понимали, какой будет реакция на те или иные решения. Мы верили, что можем победить демократическими методами, а не силовыми, которые пытались навязать Ельцину».[note]Березовский, Борис. Под редакцией Юрия Фельштинского. «Автопортрет, или Записки повешенного». «Центрполиграф», 2013.[/note]

Один из подписантов Владимир Гусинский, вспоминая об этом письме год спустя, в эфире своей станции «Эхо Москвы» говорил о ситуации «серьезного большого выбора». «Выборы – это когда, знаете, чуть левее, чуть правее, — продолжал он. — А выбор, это когда на 180 градусов. И в этой связи, если вы вспомните письмо тринадцати, это был тогда один миф, сейчас возник новый миф, условно говоря, о банкирщине, смешно на самом деле. Так вот миф о неком странном альянсе бизнеса, который угрожает или воспитывает политиков или правительство, он как бы был мифом. Я просто хочу сказать, что там подписались, помните это письмо, люди разных политических ориентаций, привязанностей, позиций. Там были все мы разные. Мы просто очень точно хотели всем сказать, что мы не хотим, чтобы стреляли по парламентам, мы не хотим, чтобы решения в стране принимались коржаковским способом, банно-прачечным способом, мы не хотим, чтобы люди, приближенные к власти, обладали индульгенцией на любые линии поведения в стране. Это было сказано всеми нами. Это цель этого письма. Это было обращение, что скорей подумайте об этом, мы не хотим выстрелов, мы хотим жить в нормальной стране с нормальной развивающейся цивилизованной демократией. Это была цель этого письма».[note]Бунтман, Сергей; Венедиктов, Алексей. Интервью c Владимиром Гусинским. 14 августа 1997. https://echo.msk.ru/programs/beseda/12434/[/note]

Михаил Ходорковский, уже в тюрьме, в 2005 году писал в статье «Левый поворот»: «Идея письма была очень проста, и, самое главное, мы в нее верили. Президентом России должен оставаться Борис Ельцин – как гарант гражданских свобод и человеческих прав. Но премьер-министром, причем, несомненно, с расширенными полномочиями, должен стать глава КПРФ. Потому что экономическая и социальная политика не могут не ‘покраснеть’ – иначе ‘послевыборная война’, как говорилось в тексте обращения, неизбежна. Нужен левый поворот, чтобы примирить свободу и справедливость, немногих выигравших и многих, ощущающих себя проигравшими от всеобщей либерализации».[note]Ходорковский, Михаил. «Левый поворот». «Ведомости», № 1420. 1августа2005.[/note]

«Полным бредом, опасным бредом» называл письмо бизнесменов «архитектор гласности» Александр Яковлев, ко времени начала выборной кампании уже не руководивший первым каналом. В своих мемуарах он пишет о том, как пытался привлечь внимание к этому письму:[note]Яковлев, А. Н. «Сумерки: [Размышления о судьбе России]». Материк, 2005.[/note]

В сущности, это была заявка на власть, ибо все обращение было построено так, что есть ‘третья сила’, которая может ‘поставить на место’ противоборствующие стороны. Радетели ‘нового порядка’ договорились до того, что ‘растаптывания советского периода истории России должны быть отвергнуты и прекращены’. Ошеломляющее заявление! Они, банкиры, видите ли, ‘понимают коммунистов’. Эти и некоторые другие пассажи, видимо, служили в качестве мостика к ‘обиженным большевикам’, если последние победят на президентских выборах.

В ‘Обращении’ банкиров далее утверждалось, что в случае победы любой из сторон произойдут всякие страшные вещи, а в итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты, а это может привести к гражданской войне и распаду России. К таким рассуждениям и приклеивался призыв объединить усилия в поиске стратегического компромисса, способного предотвратить острые конфликты, угрожающие рос­сийской государственности. Полный бред, опасный бред!

Обращение ошеломило меня. Я понимал, что наш бизнес еще политически младенческий, он сам полез под топор, по­этому видел срочную необходимость предостеречь его от са­мой мысли прыгнуть во власть. В моем письме, опубликованном в газете «Известия» 22 мая 1996 года под заголовком «Банкиры и большевики», я достаточно резко оценил этот шаг, увидев в нем опаснейшую позицию замены власти демократии властью плутократии, что в конечном счете привело бы и к поражению не только демократии, но и бизнеса.

Власть как бы не заметила этой попытки братания ‘новых русских’ с большевиками. Но вот коммунисты не промолчали, они преподнесли новым политическим игрокам элементарные уроки политграмоты. Первым откликнулся руководитель партии, именующей себя ‘коммунистической’. 30 апреля в газете ‘Советская Россия’ было опубликовано открытое письмо Г. Зюганова к авторам ‘Обращения 13-ти’. В нем содержится мягкое согласие на компромисс, но, естественно, на большевистских условиях, то есть на условиях прекращения реформ. В тот же день, 30 апреля, в передовой статье ‘Правды’ расшифровывается понятие компромисса по-большевистски. Газета пишет: ‘…Не может патриот не противостоять компрадору, этому классовому супостату рабочего, крестьянина и специалиста, оседлавшему пиявкой эксплуататоров своих вчерашних товарищей и коллег… Окаянная жизнь выводит нас под алые знамена уже тем, что Отечество разделено на старых и новых русских. И режим стал на защиту вроде бы новых, якобы русских, потому что им безразлично все, кроме их кошелька’.

В своем письме я обратил внимание банкиров, что, вероятно, в целях ‘компромисса’ вам, ‘классовым супостатам’, присваивается звание ‘якобы русских’. Всего-навсего тухлый антисемитский ‘пустячок’. Я искренне сожалею, что мои предостережения оправдались. Избыточная самоуверенность денег не сработала. Список из ‘13-ти’ постепенно тает. Кстати, однажды на встрече с одним из ‘олигархов’ я пытался убедить его, что попытки форсировать влияние на власть могут привести к беде. Власть легко может расправиться с богатыми, причем опираясь на широкую поддержку людей. Дворцы могут ‘сгореть’, а хижины как были, так и останутся.

— Что Вы, Александр Николаевич, мы же регулярно оплачиваем соответствующую работу на нас большинства депутатов и министров.

Сказал собеседнику, что первыми в политике предают те, кому платят. Так говорит опыт прошлого.

Я не смог убедить собеседника. А жаль.